Читать книгу - "Дорога затмения - Челси Куинн Ярбро"

— Так. — Военачальник мрачно кивнул. — Значит, слухи не лгут. Я надеялся на обратное. — Он, кряхтя, поднялся на ноги, на глазах превращаясь в суховатого сгорбленного старичка, нуждающегося в поддержке. — Как думаешь, когда они доберутся до этих гор?

Сен-Жермен пожал плечами.

— Не знаю. Частично это зависит от имперских армейских подразделений. Если они будут действовать быстро и согласованно, монголы замедлят свое продвижение. Или вообще остановятся, когда получат отпор.

— Ты полагаешь, на это можно рассчитывать?

— Нет.

Мон Чи-Шинг прищелкнул языком.

— Демоны раздери этих чиновников из министерств, секретариатов и трибуналов! Что они смыслят в воинском деле? Они занимаются лишь мелочами. И годятся лишь на то, чтобы месяцами промеривать солдатские шлемы, проверяя их соответствие установленным образцам.

Сен-Жермен хмуро кивнул.

— Они переливают из пустого в порожнее, а прошения о военной поддержке пылятся в столах. Военачальница Тьен самолично обивала в Ло-Янге пороги множества высокопоставленных лиц, но ничего не сумела добиться. Бюрократия непрошибаема. — Он рывком развернул стул и сел, не дожидаясь особого приглашения. «Успокойся, — сказал он себе, — успокойся. Тут все равно нельзя ничего изменить!»

— Стало быть, неразумно ждать помощи из столиц? — Мон Чи-Шинг выпрямился, вновь превращаясь в военачальника, облеченного властью. — И значит, нам можно надеяться лишь на себя?

В голосе старого воина прозвучала такая горечь, что Сен-Жермен попытался его подбодрить.

— Возможно, ситуация еще переменится, — негромко сказал он. — Одно дело — периферия, которой можно и пренебречь, но центр — совершенно другое. Центр оставить без защиты нельзя. Мне кажется, организация хотя бы двух оборонительных линий из хорошо обученных воинов заставит захватчиков откатиться назад.

— А потом в облаках появится Небесный Дракон и сотрет кочевников в порошок. Нет, этих чудес нам, конечно же, не дождаться, — пробормотал генерал, всматриваясь в окно. — Я командую очень скромным подразделением, — продолжил спустя мгновение он уже совершенно спокойным тоном. — Я знаю, как внушительно выглядит эта крепость с ее высокими башнями и толстыми стенами, но они мало что значат. В прошлом здесь размещалось несколько сотен бойцов, а в настоящее время у меня под рукой лишь семьдесят два человека. И это по большей части стрелки, что, впрочем, не так уж и важно, ведь в конюшнях стоят всего пятнадцать верховых лошадей. Пока не иссякнет запас стрел, мы еще сможем сопротивляться, но потом… — Старик покачал головой и с треском раскрыл веер.

— Всего семьдесят два воина? — пораженно переспросил Сен-Жермен.

— Да, но я не хочу, чтобы об этом судачили по обе стороны перевала. Вот почему Масаги и велено отгонять от крепости всех ротозеев. Людям не следует знать, как мы слабы. — Генерал испытующе глянул на собеседника. — Скажи, что могло бы убедить тебя здесь остаться? Ты хорошо сражаешься, и сам заявил, что понимаешь в оружии.

На мгновение Сен-Жермен онемел, ему сделалось дурно от перспективы вновь впрячься в работу, заведомо обреченную на провал. С Чио-Чо будет то же, что с Мао-Та, и этого не изменишь. Интересно, заметил ли генерал его бледность? Лицо Мон Чи-Шинга скрывалось за веером, в маленьких глазках его ничего нельзя было прочесть.

— Ваше предложение — великая честь для меня…

— Не отвечай сразу. Подумай, — вкрадчиво произнес генерал.

— Но принять его я не могу, — сказал все-таки Сен-Жермен. — Я не принес бы вам пользы, поверьте. Большая часть моего оборудования уничтожена, восстановить его мне не под силу. Все, что сейчас я сумел бы сработать, сделает и обычный кузнец. — Это была неполная правда, но разговор следовало поскорее замять. — Что до моих воинских качеств, то по натуре я совсем не боец.

— Чепуха, — резко возразил генерал. — Ты умеешь сражаться. Помни, я видел твою схватку с Масаги.

— Затеял ее он, а не я, — спокойно произнес Сен-Жермен. Взгляд его темных магнетических глаз сказал старику нечто большее, чем слова. Генерал отвернулся.

— Справедливо замечено, — пробормотал он, с силой запихивая свой веер за пояс. — Ладно, я надеялся, но… Когда подлечишься, можешь уехать, тебя не станут держать. Как знать, возможно, твои намерения переменятся. Кроме того, — оживился старик, — через недельку-другую все перевалы завалит снегом, и тебе волей-неволей придется остаться тут до весны.

Сен-Жермен вежливо улыбнулся.

— Сожалею. Я покину вас завтра.

— Завтра? Но твои раны… — Старик изумленно сморгнул.

— Они уже подживают. Обряд, для которого мне понадобилось трехдневное уединение, частично целителен. — Сен-Жермен встал со стула. — Слабость еще ощущается, но она вскоре пройдет.

«Пройдет, но для полного исцеления нужна все-таки кровь», — подумал он, однако вслух ничего не добавил.

— Я всегда считал, что слава колдунов и волшебников поддерживается скорее досужими языками, чем необычными свойствами самих колдунов, однако в твоем случае вижу, что это не так. — Старик пошел к выходу и неприметно обмахнулся рукой, словно ребенок, отгоняющий сглаз. — Хорошо, уезжай — значит, так угодно судьбе.

Растроганный детской выходкой убеленного сединами воина, Сен-Жермен глубоко и торжественно поклонился.

— Генерал Мон Чи-Шинг, некая недостойная личность выражает вам искреннюю признательность за теплый прием и заявляет, что будет хранить память о встрече с вами как драгоценнейшее из сокровищ.

Военачальник холодно поклонился и, не проронив больше ни слова, ушел.

Немного выждав, Сен-Жермен также оставил приемную и, спустившись по лестнице, зашагал по узкому коридору. Погруженный в себя, он не заметил, как из дальнего бокового прохода вывернулась какая-то тень.

— Ши Же-Мэн, — пророкотал хриплый голос.

Сен-Жермен поднял глаза и увидел Сайто Масаги. Обнаженный по пояс островитянин сжимал в руке тускло поблескивавшую катану.

— Это восьмой мой приход, — заявил уроженец Хонсю. — Я третий день ищу встречи с тобой, иноземец.

— Это большая честь для меня, доблестный Сайто Масаги, — осторожно сказал Сен-Жермен, не зная, чего ожидать.

Обстановка весьма подходила для завершения того, что затеялось под стенами крепости Чио-Чо. К тому же глаза атлета, стоявшего перед ним, возбужденно сверкали.

— Честь, — повторил Масаги с издевкой. — Это понятие неприменимо ко мне. Я утратил ее, и моя потеря невосполнима.

Сен-Жермен сочувственно покачал головой.

— Если это тебя так мучит, почему же ты не продолжил бой? У тебя ведь имелась возможность.

Его сочувствие было искренним. На протяжении многих веков он усвоил, что каждый народ вынашивает свои представления о достойном воинском поведении, и привык эти представления уважать, какими бы странными они ему ни казались.