Читать книгу - "Кошмары - Ганс Гейнц Эверс"

траурные платья и постимся, наши жены стали подобны вдовам, мы больше не умащаемся и не пьем вина. До нынешнего дня (17-го года царствия Дария) не приносятся в этом храме жертвы каждения и всесожжения. И вот, твои рабы, Иедония и его товарищи и иудеи, все граждане Иеба, так говорят тебе: если нашему господину, сиречь тебе, будет угодно, позаботься об этом храме, чтобы он был снова воздвигнут, ибо нам не дают разрешения его в прежнем величии отстроить. Обрати внимание на получающих твои благодеяния и милости, находящихся в Египте. Да будет послано от тебя письмо к ним относительно храма богу Яхве, чтобы он был снова выстроен в крепости Иеб, как и прежде. И каждения, и всесожжения будут на нем приноситься на алтаре бога Яхве от твоего имени. И мы будем молиться за тебя постоянно, и наши жены, и наши дети, и все иудеи, находящиеся здесь, ежели будет так устроено, что этот храм будет восстановлен. И заслуга у тебя будет пред Яхве, отцом небесным, больше, чем у всякого, кто будет ему приносить возношения и всесожжения, равные тысяче талантов серебра. Относительно золота мы послали и известили. Равным образом обо всем мы сообщили в письме от нашего имени Делае и Шелемае, сыновьям Санаваллата, наместника Самарии.

20 мархешвана в 17-й год царствия Дария».

Иедония, сын Гемарии, внимательно прочитал папирус, писанный своей же рукой, после чего перешел к чтению ответа, доставленного его сыном Махсеей из Иерусалима.

«Отец, здесь дословно записано то, что ответили мне Делая и Багой.

„Мы здесь, в Египте, выслушали весть о доме Бога, возведенном в крепости Иеб еще во времена Камбиза и разрушенного Видарнагом презренным в 14-м году царствия Дария. Должно ему быть восстановленным на прежнем месте, во прежнем качестве, и да будут приноситься там, как прежде, жертвы каждения и всесожжения“».

Он достал прошение, которое лично отправил Азарму, и его ответ с окончательным дозволением начать восстановление храма Яхве, прибывший восемь долгих месяцев назад. Тогда на совет были созваны сотники и сановники. Были на нем и Махсея, сын Иедонии, и Иосадак, сын Натана, и Шмахия, сын Хаттая, и Хошея, сын Ятома, и другой Хошея – второй Натанов отпрыск. Все сошлись на том, что требуется немедленно приступить к отстройке нового храма. Были собраны деньги – каждый иудей в Иебе пожертвовал на это дело десять шекелей. Кроме того, у Иедонии сохранился давний церковный фонд – двенадцать каршей и шесть шекелей за славу Яхве, семь и двенадцать каршей за славу богинь Ашимы и Ханат соответственно.

По иронии судьбы, лишь у седого отпрыска Гемарии остались сомнения в зачине, ибо дом его пращуров стоял в Иерусалиме. Праотец его прибыл сюда, на Элефантину, со вспомогательными отрядами, которые царь Соломон послал фараону в обмен на арабских скакунов, и хотя с тех пор минули века, и смутные времена то и дело оттаптывались на тонкой связующей нити между метрополией и военной колонией, род Иедонии никогда не забывал Сион и чтил первосвященство иерусалимского храма. Так что полученных санкций на восстановление святилища старцу Иедонии было недостаточно – ни иудейский паша, ни египетский наместник, ни даже сам могучий владыка Персии, попирающий весь мир пятой, не имел права молвить здесь окончательное слово. Это должен был сделать Иерусалим.

Но народ иудейский в Иебе настаивал на своем. Еще четырежды отправлял Иедония посланников на землю пращуров – к Йоханаану, первосвященнику, к Остану, главе Совета, брату Анании, к коленам Давидовым. Никто ответом не услужил. Багой, персидский сатрап Иудеи, отписал сразу же, равно как и Азарм из Мемфиса. Даже сам царь Дарий объявил о благоволении своем. Иудеи Самарии, старый паша Санаваллат и сыновья его – все обещали способствовать строительству, равно как и Асаф, сын Манассии, первосвященника на горе Харизим, что в Сихеме.

Правда, все это стоило многого. В один только Мемфис пришлось отправить писцу Азарма тысячу бушелей ячменя; в Самарию и Сузы были отправлены золотые и серебряные сосуды и горы шекелей. Но разве же в Иерусалим не посылали подарки более ценные и в большем количестве?

Народ иудейский в Иебе давил на Иедонию. С самого дня падения храма скорбел он, нося траурные одежды, постясь и не умащаясь елеем. Мужчины не пили вина и не брали женщин. Всему этому должен был прийти конец, едва будет заложен первый камень нового храма.

Имелось и еще кое-какое обстоятельство. В то время, когда иудейские воины пошли на эфиопов, один из военачальников, Махузия, остался в Иебе из-за хворого состояния. Он был единственным иудейским мужем, что пытался отстоять храм Яхве у разбойничающих жрецов Хнума – и оказался единственным убитым. Безмерно преданная жена, кинувшись к телу Махузии, стала биться в судорогах – и с той поры окончательно утратила рассудок. С тех пор с уст полоумной не сходило мрачное пророчество:

– Ни один иудей не будет спасен в Иебе, покуда не восстановлен будет храм Яхве! Если тому не быть, то и всяк иудей в Египте низложен будет, и персидский владыка, за кого всяк иудей здесь радеет, прахом пойдет!

Солдаты верили блаженной. Верил ей и Иедония, сын Гемарии, но сомнения никак не оставляли его. Утром сего дня и один, и второй Хошея нанесли ему визит, заклиная уже начать строительство. Они ссылались на обстановку в краю – смутьян Амиртай со своими рекрутами обрастал связями, подстрекая все большее число мужей восстать против чужака-сатрапа, а на поддержку других гарнизонов-твердынь надежды как-то мало…

Иедония велел им утешиться, ибо этим же днем должен явиться гонец из Иерусалима и привезти столь желанное дозволение от первосвященства. Если будет так, этой же ночью первый камень заложат в основание нового храма.

Старик смотрел вдаль, за стены крепости Иеб, поверх пальмовых рощ и священных египетских фиговых древ, за самые нильские пороги. Дувший с севера ветер влек по реке долгожданную лодку под алым парусом.

Вскоре с лестницы послышались шаги. Прибыли четверо персидских лучников, и с ними – еврейский военачальник Шмахия. Делегация доложила Иедонии о прибытии Азарма – наместника персов. Вскоре он лично поднимется сюда – старцу нет нужды сходить по лестнице и привечать его внизу.

Иедония улыбнулся. О, Азарм – как это похоже на него! Приближенный самолично Дария, царя царей, правитель могучего государства, персидский господарь приходил к нему как к равному себе. К нему-то, к Иедонии – командиру скромного наемничьего войска, коих у Азарма сотни по всему Египту и тысячи – в великом царстве персидском! Иедония подумал о посланце из Иерусалима, что плыл вверх по Нилу. Пять лет старец писал