Читать книгу - "Пение пчел - София Сеговия"

Франсиско подписал последний чек, который собирался отправить тем утром. У него дрожала рука, когда он делал это, хотя он и пытался убедить себя, будто причина в том, что он слишком крепко сжимал поводья: на обратном пути с ранчо в Тамаулипасе их застала ужасная буря, и ему приходилось сдерживать испуганную лошадь.

Он подписывал чек, вознося к небу молчаливые, но жаркие извинения, ведь именно на небе, как он надеялся, пребывали в вечной славе его отец и прочие известные ему предки, а также те, кому предстоит туда вознестись, – ожидая, что его также окликнут сверху в награду за то, что он чтит закон Божий. Однако в тот миг, когда он сыпал песок на влажные чернила, запечатлевшие его имя, он устрашился, что отец смотрит на него с недовольством, а может, даже проклинает.

«Из четверых моих сыновей в живых остался только ты, а ты, такой-сякой, даже слушать меня не желаешь!» – казалось, кричали ему с облака. Как следствие этого недовольства, разразилась гроза с громом и молниями. Погоняя лошадь, несколько раз он чувствовал, как волосы у него на голове встают дыбом, наэлектризованные молний, ударившей где-то поблизости. Но Франсиско не сдавался – мир принадлежит живым, и временами живые вынуждены принимать решения, руководствуясь новыми обстоятельствами, о которых мертвые, подобно его отцу, ничего не знали, потому что им посчастливилось покинуть эту землю раньше. Отца унесла желтая лихорадка, но он, Франсиско, был жив, даже испанка с ним не справилась. Отцу не хотелось впадать в грех гордыни, но невозможно жить, принимая решения по критериям тех, кто обитает в загробном мире. Мир изменился, и к его изменениям приходилось приспосабливаться.

В одном он был согласен: он не имел права использовать имеющиеся в его распоряжении средства (тем более зная, что средства эти – плоды самоотречения и самопожертвования нескольких поколений) на роскошь, на которую не смог заработать собственным повседневным трудом. Он твердо решил не снимать со своего счета ни песо, чтобы, например, оплатить свадьбу Кармен. Будут руководствоваться имеющимися возможностями и требованиями эпохи: свадьба – событие скромное и сугубо частное. Дисциплинированная Беатрис по-прежнему сама шила себе и девочкам платья, в то время как другие дамы покупали готовую одежду или заказывали у знакомой портнихи. Никто не видел, чтобы семья Моралес разъезжала на автомобиле последней модели, как это делали другие.

По его мнению, в последние месяцы он не вел себя расточительно. Да, верно, он частично потратил хранящееся в банке золото на дом и земли в Монтеррее, но это не означает, что отныне он руководствуется философией «живи одним днем». И если, обзаводясь новой собственностью, он обретал частичку душевного покоя, это уже стоило того. Расходы были оправданными. Он был первым из Моралесов, кто мог лишиться богатства, но он не потеряет ни гектара наследства предков. По крайней мере он не собирается сдаваться без боя.

Вот почему он наконец позволил себе купить новый трактор, о котором мечтал столько лет. Кроме того, поддавшись порыву, заказал четыре деревянных улья для пчел Симонопио. Потратит деньги из семейной казны. Средства, которые плодородная земля, обрабатываемая несколькими поколениями Моралесов, не могла бы обеспечить в последнее время. К тому же купит он все это в Соединенных Штатах. А где еще? Больше негде.

В «Альманахе фермера» среди новостей сельскохозяйственной жизни было упомянуто последнее достижение в этой сфере – семена маиса, выращенные в Оклахоме и способные переносить засуху и сильную жару. Эти селекционные семена он бы с удовольствием посеял на участках земли, которые прежде не использовались из-за отсутствия ирригационной системы. Попросту говоря, воды.

В этом же номере Джон Дир рекламировал трактор для плуга с более мощным двигателем, чем у предыдущей модели, которой Франсиско целый год любовался на вырезанной из журнала фотографии, мечтая его приобрести. С помощью нового трактора он бы обработал больше земли за вдвое меньшее количество времени, чем тем же плугом, но запряженным мулами. Благодаря средствам, которые ему предстоит вложить, он получит более богатый урожай. Никогда прежде ему не требовалось столь усиленно обрабатывать землю.

Франсиско Моралес не любил, когда земля простаивала. Такова традиция, унаследованная им от отца и деда: если ты не способен засевать, поливать, удобрять землю и снимать урожай, лучше продай эту землю. Будь это так просто, он бы уже продал большой надел, но кто станет покупать землю в разгар экономической депрессии и неопределенности войны, реформы и нового закона о пустующих землях? Последнее положение президент Карранса пытался как мог оттянуть. Однако, обвинив президента в защите интересов крупных землевладельцев, его же генералы де ла Уэрта, Обрегон и Кальес убили его в мае 1920 года. В одном из первых же актов де ла Уэрта как временный президент закон подписал. Отныне любая пустующая земля становилась свободной территорией, которую правительство могло экспроприировать и передать какому-нибудь жителю Линареса, чтобы тот обрабатывал ее в течение года, в завершение которого передавал законному владельцу процент от продажи урожая, согласно предварительно заключенному арендному договору.

Франсиско делал то же самое много лет подряд, и специальный закон ему не требовался. Наделы земли он передавал доверенным лицам и просто трудолюбивым крестьянам. Женатым людям, кому было ради кого стараться. Надежным, которых выбирал сам, и никто ему их не навязывал. Его не сильно беспокоило, что кто-то посторонний обрабатывает его землю, он видел реальную выгоду от сдачи ее в аренду, в противном случае земля считалась бы праздной. Помимо земли, в обмен на пятьдесят процентов от урожая он снабжал арендаторов семенами, водой и даже домом для проживания. Вне аренды этих процентов не получал бы никто – ни он, ни пеон. Тем не менее сам он никогда бы не согласился, чтобы арендатором его земли был человек с улицы, обманщик или любитель чужого добра, который благодаря новому закону завладеет землей и заключит контракт, присвоив себе участок без каких-либо личных заслуг.