Читать книгу - "Страх и его слуга - Мирьяна Новакович"

А вампиры есть. Значит, гайдуки врут, и сборщика налогов кокнули вовсе не они, его кровью угостились вампиры. Но почему гайдуки взяли на себя грехи вампиров? Хотели похвастаться? И еще один вопрос: на что сдалась вампирам сумка с собранными налогами, ведь вряд ли вампиры рассчитываются наличными?

Но с другой стороны, именно тройственная комиссия настаивала на ночлеге на мельнице, где, как говорят, появлялись вампиры. Зачем? Чтобы всех окончательно запутать? Вот, смотрите, мы действительно ищем вампиров.

С третьей стороны, регент вел себя так, словно вампиров нет, словно нет и не было ни одной из комиссий, словно Виттгенштейн никогда ничего не вынюхивал насчет крепости, словно, если сформулировать четырьмя словами: ничего странного не происходило. И это вызывало относительно него очень большие подозрения.

Вот что я думал, и ничего не придумал. Ну а корчму нашел сразу, Новак описал и где она находится, и как выглядит. Вывески на ней не было, то ли хозяева уклонялись от налогов, то ли были неграмотными. Когда я вошел, то окунулся в такой сильный смрад, что очень быстро вообще перестал его чувствовать.

Новак сидел с грозным видом, и было совершенно ясно, что он пьян в лоскуты.

Я сел рядом.

— Вставай. Идем искать вампира.

Он посмотрел на меня мрачно, мутно, исподлобья.

— Когда я был маленьким… — начал он запинаясь. — Когда я был совсем маленьким… моя мать, она была хорошей женщиной. Из хорошей семьи… Хорошая женщина. Она верила в труд. Вот, а я верил во все, во все я верил, и в Бога, и в дьявола, и в хорошие книги, и в молитву сердца. Да, в великую, святую молитву обращения. Иисус Христос, Господи Боже, смилуйся, грешен я и как там дальше… Не знаете? Но в труд я не верил. Никогда. В ракию — позже, да, и в вино тоже, в пиво меньше. Это так. Еще до этого в учения, разные. В книги. Вот. А моя мать в труд. А знаете, мы были богатыми. Ей ничем не надо было утруждать себя. Ничем. Но она трудилась — бралась за иголку и вышивала, да так искусно, мелкими стежками. На моих рубахах все воротники украсила красивыми узорами. На постельном белье у нас на каждом уголке то птицы золотые, то цветы благоухающие вышиты были. А зачем? Она говорила, чтобы прислуга знала, как правильно постель стелить, на какую сторону одеяла и подушки класть. А про мои воротники говорила: это чтоб ты выглядел краше, чтоб чувствовал себя лучше, чтоб люди на тебя добрее смотрели…

И заплакал.

— Верила она, верила женщина, что в эту белизну, в эти проклятые белые и пустые простыни, цветочки и птички нитяные могут вдохнуть жизнь, когда они лежат на правильной стороне, и что мир будет смотреть добрее и что сам мир будет выглядеть лучше…

Он рыдал, и его слезы смешивались на столе с пролитой ракией.

— Она верила в вышивку мелким стежком. А я — во все большое. Большое и пустое. Хозяин?! Да неужели вы плачете? Вы?!

— Молчи, болван. Возьми себя в руки. Заткнись.

— А чего мне молчать, чего? Сколько толку от молчания? Столько же, сколько и от болтовни.

— Слушай меня внимательно, болван! — крикнул я сердито. Эти слуги ничего не понимают, кроме приказаний, окриков и гнева. — Мы сейчас идем искать могилу этого вампира, Савы Савановича. Ты должен нам помочь. Ты местный. От слез толку никакого. В твоей жизни и так ничего не происходит, весь твой разум во власти воспоминаний и алкоголя. Пошли!

Он нехотя встал. Мне пришлось заплатить по его счету. Как только мы вышли из корчмы, я заставил его сунуть два пальца в рот и основательно проблеваться. Потом я щедро облил его дождевой водой из бочки, которая кстати попалась под руку. И смотри-ка, он у меня протрезвел. В какой-то степени. Я умышленно повел Новака не самой короткой дорогой, хотел рассказать ему все, что видел и разузнал, и услышать его мнение.

Слушал он внимательно и время от времени кивал.

3.

Хорошо, хорошо, если вы не хотите, чтобы я читала дальше, я не настаиваю.

Видите ли, мне не важно, что здесь написано. Я одна знаю, как все было. Остальные все могут только солгать. И если моя вина в том, что я это знаю, то вам следовало давно отдать меня под суд.

Сейчас я так стара, что мне все безразлично. Вы можете сделать со мной что угодно. Можете сжечь меня на костре как ведьму или запереть в монастыре как монахиню, но покаяния вам у меня не отнять.

4.

Как я могу быть хорошим, когда вокруг все плохие? Что же мне одному страдать? Мне в одиночку страдать в этом запутанном клубке лжи и правды? А нитка только одна, и идет ли речь о лжи или правде, зависит от того, с какого конца начать распутывать.

Наверняка можно быть уверенным только в одном: узел легко разрубить колом из боярышника. Но правда, если задуматься, это плохая метафора — да, действительно, Македонский завоевал Азию, но вскоре после этого умер. Долой метафору.

— Не кажется ли вам, хозяин, что должны проявиться еще какие-то признаки конца света, кроме одного единственного вампира в Дедейском Селе?

— Например?

— Не знаю, ну, скажем, затмение солнца…

Об этом говорил и граф епископ Турн-и-Валсасина. Он обвел взглядом бальный зал, сел, утомленный выпитым вином, и откинул голову:

— Несколько месяцев назад я был в Риме.

Не сомневаюсь, что в поисках возможности заполучить смешную кардинальскую шапочку.

— Меня ознакомили с расчетами наших астрономов. Они к тому моменту только что установили, когда будет конец света. Это произойдет 11 августа 1999 года. Немного отлегло от сердца, да? В тот день будет полное затмение Солнца. Так что время у вас есть, как видите… — и он резко хохотнул.

— На что есть время?

— Исполнить пророчество Оригена.

— Ориген и я?!

— Ориген, тот самый христианин из Александрии, он стал жертвой преследований со стороны римлян, но перед этим объявил всему миру, что все покаются. Даже сам дьявол. И ада не будет, и все спасутся. Мы, естественно, объявили его еретиком.

Все они знали, кто я.

Но я не поверил графу епископу. Я был уверен в том, что страшным вещам не должны предшествовать какие-то роковые знамения, предостерегающие ужасы. Страшное страшно уже само по себе. Вот вообразите: приятный весенний день, птицы поют, стрекочут кузнечики, люди лгут, зацвела вишня, ветерок рябью пробегает по поверхности ручья, луг пестреет цветочками и тут — хоп, конец света! Беззубый в белых одеждах, обязательно белых, с толпой всяких крылатых и святых созданий рычит: «Всех вас в ад загоню!»

— А знаете, что мне пришло в голову, когда вы рассказывали про пурпурного? — спросил Новак.

— Что?

— Известно ли вам, что англичане называют словами «пурпурная заплата»?

— Напомни.

— Пурпурная заплата это абзац или более крупный фрагмент какой-нибудь плохой книги, который написан столь мастерски, что очень резко отличается от всего остального.