Читать книгу - "Бессмертные - Клаудия Грэй"

— Мне нужно петь. — Энди завинтила крышечку нафлаконе темно-красного лака для ногтей. — Пойдешь со мной?

Она произнесла это небрежно, словно бы мимоходом, но за этойнебрежностью я слышала скрытое отчаяние. Мучительный голод. Никто не способенслышать Энди так, как я.

Я замерла, уставившись на обратную сторону коробочки отнового диска, но не видя ее.

— Энди…

После того как в прошлый раз меня едва не затоптали, она сказала,что мне больше не придется таскаться с ней. Она поклялась, что больше непопросит об этом.

— Мне действительно это необходимо, Мэллори.

Устремив на меня умоляющий взгляд голубых глаз, онашлепнулась животом на кровать, но так, чтобы не задеть еще не высохший лак напальцах ног.

— Ты только взгляни.

Она отбросила с лица длинные темные волосы и провела пальцемпод левым глазом.

— С этими мешками я могла бы слетать в Китай, и у менятряслись руки, когда я вчера пересчитывала кассу. И видишь, какие тусклые уменя стали волосы? Я чахну. Я это чувствую.

Вы знали, что сирены страдают от тишины? Это правда. Иразговоры тут не помогут. Им бесполезно стоять посреди людного школьногокоридора, впитывая слухом болтовню о секретах, вранье и общую суматоху. Сиренастрадает от собственного молчания, когда оно длится слишком долго. И хотя яочень люблю ее голос, в тот миг я была бы крайне благодарна, если бы онаненадолго притихла.

— Ты не чахнешь. Ты просто ненавидишь считать изасиделась допоздна прошлой ночью.

А ее волосы были, как всегда, безупречны — густые ивьющиеся, с совершенно неестественным блеском.

— Ты говоришь совсем как Ти. — Она закатила глаза.

Как бы я ни любила Энди — мы были неразлучны с первого дняпятого класса, — я частенько жалела ее брата. Даже дружбу с ней можносчитать практически работой с полной занятостью, так что я могла лишьпредполагать, насколько должна досаждать нормальному парню двадцати двух летобязанность держать в узде шестнадцатилетнюю сирену. В особенности если учесть,насколько Ти скромный и покладистый. Порой я удивлялась, как у них вообще можетбыть одна и та же мать.

Мужчин-сирен не бывает, и поскольку папа Ти был человеком,то и Ти тоже им оказался. Энди родилась сиреной, в маму, но мы знать не знали,кем или чем был ее отец. Ее мама так и не собралась хоть что-то пояснить,отделавшись обычным: «Без него тебе лучше».

Вероятно, ей было лучше и без матери тоже, поскольку, когданам исполнилось по тринадцать и в Энди пробудился аппетит настоящей сирены,мама подбросила ее на квартиру Ти, и с тех пор ни один из них о ней не слышал.

— Послушай, все будет не так, как в прошлый раз, яклянусь. — Энди заправила за ухо блестящую прядь волос. — Я работаланад сосредоточением. Над выделением из толпы одного человека. На этот раз все будетиначе.

Я запихнула коробочку от диска под ее тумбочку, села наковре, скрестив ноги, и нахмурилась.

— Разве Ти не обещал взять тебя с собой на этивыходные?

— Да, но он и на той неделе говорил то же самое. Онпросто не понимает. И даже если он вспомнит, дело закончится чем-нибудьпоистине дурацким, вроде концерта самодеятельности в дешевом клубе. Слушателина восемьдесят процентов состоят из стариканов, нацепивших банданы в погоне замодой.

Теперь пришла моя очередь закатывать глаза.

— Не думаю, что ты так привередничала бы, если быдействительно чахла.

Ей нужно питаться, чтобы выжить, это я понимаю. Но могла лиона на самом деле настолько и так быстро проголодаться?

Энди пожала плечами:

— Мне неловко питаться пожилыми людьми, они и без тогодостаточно близки к смерти. Кроме того, понадобятся три старушки, чтобы датьстолько же энергии, сколько дает зрелое восемнадцатилетнее тело.