Читать книгу - "Песнь серафимов - Энн Райс"

Я достаточно знал об этой исторической эпохе и понимал, что люди в те времена обычно сидели дома по ночам, особенно в метель. Однако Меир написал красноречивое письмо, объясняющее шерифу и капитану стражи, которого он знал по имени, что я должен безотлагательно увидеться с Флурией. Он также написал письмо для Флурии. Я прочитал его — Меир просил жену переговорить со мной и довериться мне.

Чтобы попасть в замок, нужно было взобраться на холм, а Малхия, к моему огромному разочарованию, сказал одно: что я прекрасно справляюсь со своей миссией. Никаких дополнительных сведений или совета я не получил.

Когда я наконец добрался до той комнаты в замке, где держали Флурию, я замерз, промок и падал от усталости.

Однако то, что я увидел, немедленно восстановило мои силы. Комната с высоченными сводами, расположенная в самой большой башне замка, была великолепна. Флурия, должно быть, не обращала внимания на ковры с изображениями людей, но они висели и лежали повсюду — прекрасные гобелены на стенах и на полу.

Свечи горели в многочисленных высоких железных канделябрах, по пять-шесть штук в каждом. Комната была освещена их мягким светом, а еще пламенем, гудящим в очаге.

Очевидно, в распоряжение Флурии предоставили только эту комнату, так что мы устроились в тени громадной кровати с тяжелым пологом. Как раз напротив выложенного из камней круглого очага, дым от которого уходил в отверстие в потолке.

Кровать была задрапирована красной тканью, имелись резные стулья, просто роскошные, и небольшой письменный стол, который мы поставили между нами, приступая к доверительной беседе.

Флурия села за стол и жестом предложила мне занять стул напротив нее.

В комнате было тепло, даже слишком, и я, с позволения дамы, поставил свои башмаки сушиться у огня. Она предложила мне подогретого вина, как предлагала раньше шерифу, однако я не знал, смогу ли пить вино, даже если захочу, к тому же я его не хотел.

Флурия читала написанное Меиром письмо на древнееврейском языке, в котором он просил ее довериться мне. Она расправила жесткий пергамент и поместила его под книгу в кожаном переплете, лежавшую на столе. Эта книга была гораздо меньше тех томов, что остались у них дома.

На голове Флурии было то же самое покрывало, полностью скрывавшее волосы, однако она сняла богато расшитую накидку и шелковую обтягивающую каппу, оставшись в плотном шерстяном платье с отделанной мехом пелериной и капюшоном, который она откинула.

Она опять напомнила мне кого-то, кого я знал лично, но у меня снова не было времени додумать мысль до конца.

Флурия отложила письмо.

— Действительно ли все, что я расскажу вам, останется строго между нами, как утверждает мой муж?

— Да, несомненно. Я не священник, просто монах. Но я сохраню вашу тайну, как сохранил бы тайну исповеди. Поверьте, я здесь только для того, чтобы помочь вам. Считайте мое появление ответом на ваши молитвы.

— Именно так Меир и пишет о вас, — произнесла она задумчиво. — Что ж, я рада принять вас. Но знаете ли вы, как наш народ страдает в Англии долгие годы?

— Я приехал издалека, но я знаю об этом, — ответил я.

Беседа явно давалась ей гораздо легче, чем Меиру. Она размышляла, но это не замедляло ее речи.

— Когда мне было восемь лет, — сказала она, — всех евреев Лондона отправили в Тауэр для расследования бунта, случившегося после женитьбы короля на Элеоноре Прованской. Мы тогда жили в Париже, но у нас тоже были из-за этого неприятности. Мне было десять, и в одну из суббот, когда все евреи Лондона молились, наши священные книги и Талмуд были изъяты, сотни экземпляров публично сожжены. Разумеется, забрали не все книги. Только то, что сумели найти.