Читать книгу - "Готика Белого Отребья - Эдвард Ли"

Наконец-то он смог ответить!

— Ну, сэр, при всем моем уважении к вам, я бы возразил, что это занятие, как вы его назвали, “членописанина”, не такое уж и никчёмное. Романист — это не что иное, как другой тип искусства, ничем не отличающийся от скульптора, художника, поэта и т. д.

Поли рассмеялся, нo не слишком приветливо.

— Прямо как поэты и скульпторы, да? Педрилы. A художники? Если только ты не имеешь в виду деревенщину, в белом комбинезоне с гребаным валиком в руке, они тоже педрилы. Членососы и жопоёбы.

Писатель был совершенно сбит с толку этим высказыванием.

— Конечно, мнение одного человека так же законно, как и мнение другого, но я позволю себе не согласиться с вами, сэр, и предлагаю вам пересмотреть свое мнение. Романисты, поэты и художники — это люди искусства. А искусство — это то, как эстетическая составляющая нашего населения определяет состояние человека, не так ли? Художники переосмысливают окружающее их общество в новых терминах, которые разжигают воображение и побуждают к более сложным отношениям с жизнью.

Поли мрачно уставился на него.

Оги водил дулом пистолета по кругу.

— Вот, что тебе нужно знать. Никогда не спорь с боссом.

Вывод был сделан мгновенно.

— Ах да, сэр, но я хотел добавить, что “рабочий мир” и те, кто его населяет, действительно заставляют мир вращаться, и что художники, в конечном счете, это всего лишь ленивые пёзды. Членососы и жопоёбы.

— Да, заткнись уже, — сказал Поли, потирая руки. — Значит, ты дружишь с “Обрубком”, да?

— Об… Если вы имеете в виду Дон, то да. Мы действительно друзья, сэр. Мы только что, до того, как вы доставили мне удовольствие познакомиться с вами, пили пиво.

— Пиво, да? Ну и где же она? Бьюсь об заклад, она, как обычно, трахается, засунув свой обрубок в курятник лесбиянки-альбиноски.

— Я здесь, мистер Поли, — прервала его Дон, a затем Поли и Оги повернулись и нахмурились…

Дон все еще была без штанов.

— Не стоит так наряжаться из-за меня, — сказал Поли.

— Извините, — сказала она. — Мне… что-то пролилось на штаны.

— Держу пари, что да, — oн ткнул пальцем в Писателя. — И я до сих пор не знаю, что делать с этим клоуном.

Клоуном? — задумался Писатель. — Ну, сэр, этот КЛОУН — романист, публикующийся на международном уровне, который заслужил значительные почести в самых прославленных литературных журналах страны. И этот КЛОУН сегодня заработал МИЛЛИОН ДОЛЛАРОВ. Интересно, а сколько ТЫ заработал?

Но он этого не сказал.

— Он наш друг, мистер Поли, — сказала Дон. — Это — вчерашний “король кончуна”.

Оги удивленно приподнял бровь, словно впечатленный, в то время как Поли выглядел откровенно ликующим

— Ты? Ты тот, кто так нафаршировал молофьёй труп той грёбаной наркоманки, что она сдохла второй раз? “Эдди Мюнстер”?

— Он самый, сэр.

Поли хлопнул его по спине.

— Бля, чувак! Я точно не так тебя понял! Не каждый парень может слить столько спермы, не говоря уже о том, чтобы поднять свой хрен на трупак, и отбарабанить его в пердак!

Писатель стоял в замешательстве.

— Я полагаю… это комплимент…

— Ладно, — продолжил Поли с авторитетным джерсийским акцентом. — Ты вычеркнут из списка дерьма, но это подводит меня к тебе, — и он посмотрел прямо на Дон.

— Ко мне, мистер Поли? — послышался ее робкий ответ.

— Да, к тебе. Оги рассказал тебе о той SD-карте, которую он потерял, и нет другого места, где он мог бы ее потерять, кроме этого. Нам нужна эта карта, а это значит, что ты будешь разбирать это место по болтику, пока не найдешь её. А если нет? Мы вытащим тебя отсюда и отвезем на север штата. И ты точно не захочешь знать, что с тобой там будет.

Дон улыбнулась.

— Вы имеете в виду эту карту памяти, мистер Поли? Где беременная девушка пьет конскую сперму?

— Мама миа! — oбрадовался Поли. — Вот оно как! Что ты об этом думаешь, Оги?

— Крутотень, босс!

Поли был в экстазе (в каком-то чрезмерном экстазе, возможно, из-за какой-то гиперактивности, затянувшейся с детства).

— Ебать-колотить! — воскликнул он, взглянув на карточку, а затем перевел взгляд на Дон. — Я так счастлив, что могу поцеловать тебя!

Дон сделала вид, что хлопает глазами.

— Как мило с вашей стороны, мистер Поли.

— Но, конечно, я не собираюсь целовать тебя, потому что кто, блядь, захочет целовать сучку, которая отсосала столько хуев, как ты! — a потом они с Оги расхохотались.

Дон, однако, не засмеялась.

— В любом случае, спасибо, что нашла эту чертову карточку, — сказал Поли. — Мы потеряли бы кучу бaбла, если бы она пропала.

— О, не благодарите меня, мистер Поли, — заметила Дон. — Наш новый друг, Писатель — вот, кто её нашел.

— Совершенно верно, сэр, — сказал Писатель. — Я заметил её на тротуаре за зданием, и сразу же отдал Дон на тот случай, если это что-то важное.

Выражение радости на лице Поли расцвело, и он снова хлопнул Писателя по спине.

— Приятель, говорю тебе, ты, должно быть, наш счастливый талисман! Сначала "суперкончун", а теперь еще и это! — oн бросил взгляд на Оги. — Оги. Дай ему чаевые.

Оги сунул в нагрудный карман Писателя $100 купюру.

— Ты молодец, приятель.

— Э-э, благодарю вас, сэр, — сказал Писатель за неимением ничего более проницательного.

Глаза Дон затрепетали.

— А как же я, мистер Поли? Я получу чаевые?

— Ты тоже хочешь чаевых, милая? Ну, как насчет этого? Я не запихиваю твои сиськи и задницу в печь сегодня! Вот твои чаевые! — a потом, естественно, они с Оги расхохотались.

Очевидно, Поли сегодня был в ударе. На самом деле, затем он демонстративно потер промежность и посмотрел на Дон.

— Черт, дорогуша, я так счастлив, что у меня стояк. Мне нужен один отсосик на дорожку. Ты ведь не против?

По правде говоря, Дон очень возражала, но мудро выбрала более выгодный путь сотрудничества.

— О, мистер Поли, я так рада, что вы спросили. Ничто не делает меня счастливее, чем большой член во рту, особенно ваш большой член.

Хотя у Писателя не было ни малейшего желания быть свидетелем этого… он не мог не заметить, что «большой член» Поли был не более трех дюймов[66] в полный рост. Награда Святой Национальной Книгой! Даже МОЙ член больше его!

Утешительное замечание, однако, Писатель тут же повернулся к Оги и принялся вовлекать его в какой-то случайный разговор.

— Итак, мистер Оги, как говорили в 1600-х годах, "откуда вы родом"?

Оги нахмурился.

— Чего?

— Откуда вы?

Вопрос, казалось, погрузил великана в приятные воспоминания.

— Черт, я вырос в Квинсе. Отличное место