Читать книгу - "Что было, что будет, чем сердце успокоится - Екатерина Береславцева"

После столь стремительного побега в комнате повисла неловкая тишина, во время которой наш гость, боясь встретиться со мной взглядом и, в то же время, явно желая это сделать, рассматривал томик Цветаевой, бездумно переворачивая страницы одна за другой.

– Скажите, Юрий Николаевич, – первой не выдержала я, – вы ведь наверняка обдумывали эту ситуацию, прежде чем прийти сюда – как вы полагаете, хоть какая-то надежда у меня имеется? Я сейчас даже не столько о признании собственных прав говорю, сколько о… наказании преступного сговора. Мне очень важно, понимаете, чтобы эти люди поняли, чтобы до них дошло, что… что они со мной сделали!

– Таня… – охрипшим голосом откликнулся гость и, осторожно положив книгу на стол, откашлялся. – Если говорить о законной части этого вопроса, то могу вас уверить, что доказать их причастность к преступлению будет хоть и весьма трудно, но возможно. Обещаю вам, что приложу к этому все свои знания и возможности! Но вы, кажется, имели в виду сейчас больше моральную сторону проблемы? Осознание вины и, возможно, раскаяние, так? Вижу по вашему лицу, что именно это беспокоит вас больше всего. Что я могу на это сказать… Мой опыт, а также некоторое знание психологии уверяют меня, что люди такого положения, как господин Пирамидов, редко склонны к признанию своих ошибок, а, тем более, к покаянию. Я понимаю, вам неприятно это слышать, ведь за это время вы, скорее всего, прониклись к своим похитителям некими чувствами…

– Я презираю и ненавижу их! – процедила я сквозь зубы.

– Да, вот об этом я и говорю, – вздохнул он. – Вы наверняка слышали о так называемом Стокгольмском синдроме. Конечно, к вашей ситуации его можно применить с большой натяжкой, но всё же некоторые общие линии прослеживаются. Таня, скажите мне честно: самое главное, что вы сейчас чувствуете – не презрение, и даже не ненависть, а уязвление своих чувств? Вам кажется, что люди, которым вы прежде доверяли, предали вас? Ведь именно это вас гложет, правда же? Как будто вы узнали, что ваш любимый человек вам изменяет…

– Юрий Николаевич! – у меня перехватило дыхание.

– Не знаю, успокоят ли вас мои слова, если я скажу, что ваши чувства мне вполне понятны, а главное – объяснимы и логичны. Любой здравомыслящий человек на вашем месте испытывал бы точно такие же эмоции! Так что мой вам совет – выкиньте из головы все свои сомнения, а также, прошу вас, не нужно чувствовать себя виноватой и стыдиться того, чего стыдиться вовсе не следует!

– Почему вы решили, что я…

– Ваше лицо, Таня, отображает всё, что происходит у вас в душе! – он помолчал, а потом выдохнул решительно. – У вас самое прекрасное лицо, какое я когда-либо видел!

– Я тоже, – горько усмехнулась я.

– Не понял вас…

– Я тоже никогда раньше не видела лица прекраснее, будь оно проклято! Но это не моё лицо, вы понимаете это?! – излишне резко воскликнула я, но тут же раскаялась в своей грубости. – Извините меня, Юрий Николаевич. Я только хотела вам объяснить, что не нужно смотреть на меня таким восхищённым взглядом; всё, что вы перед собой видите – не я, не Татьяна Ларцева! И лицо это, и изнеженное комфортом тело, и синтетическая душа – всё это мираж, иллюзия, фата моргана! А за этим миражом – лишь пустота и могильный холод. Там нет ничего больше! И никогда не будет!!

– Таня! – он рывком схватил меня за плечи и настойчиво всмотрелся в мои глаза. – Вы говорите сейчас полнейшую чушь, страшную, отчаянную и не имеющую под собой реальные основания! Да, вы подавлены, разочарованы, испуганы – но ведь это всего лишь эмоции, которые имеют свойство проходить, и они пройдут, уверяю вас! Останетесь вы, девушка с искренней и трепетной душой, тонкая, ранимая, но ещё и очень сильная – ведь только сильным по плечу вынести такие потрясения, что выпали на вашу долю! Поверьте мне, нужно только подождать. Может быть даже не так долго, как вы думаете! И знаете что… – он глубоко вздохнул. – Я предлагаю вам свою поддержку, Таня. Пусть вы сейчас думаете, что я купился на красивое лицо и кажущуюся беззащитность… Пусть вы сейчас так думаете, Танечка, но вот что я вам скажу: я предлагаю вам свою верную дружбу, свою помощь, своё мужское плечо. То, что я мог бы ещё вам предложить, – знаете, об этом я сейчас говорить не буду, об этом говорить я пока не имею права. А потом… Потом поглядим. Таня, вы согласны принять мой искренний и безусловный дар?