Читать книгу - "Противостояние - Стивен Кинг"

– Как ты могла так поступить со мной и с отцом? – спросила наконец Карла. – Это тот паренек? Джесси?

– Джесси, – кивнула Фрэнни. – Джесси – отец.

Карла вздрогнула при последнем слове.

– Как ты могла так поступить? – повторила она. – Мы сделали все, чтобы наставить тебя на путь истинный. Это просто… просто…

Она закрыла лицо руками и начала плакать.

– Как ты могла так поступить? – Теперь Карла говорила сквозь слезы. – После всего того, что мы для тебя сделали, это твоя благодарность? Уйти из дома и… и… совокупляться с этим мальчишкой, как течная сука? Дрянная девчонка! Дрянная девчонка!

Слезы перешли в рыдания. Мать привалилась к каминной полке, одной рукой прикрывая глаза, а другой продолжая водить по зеленому матерчатому переплету альбома. Дедушкины часы не переставали тикать.

– Мама…

– Ничего мне не говори! Ты уже достаточно сказала!

Фрэнни неловко поднялась. Ее ноги, казалось, одеревенели, однако при этом еще и дрожали. Из глаз потекли слезы, но она и не пыталась их остановить – пусть текут – и не собиралась позволить этой комнате снова взять над ней верх.

– Я ухожу.

– Ты ела за нашим столом! – неожиданно крикнула Карла. – Мы любили тебя… И поддерживали тебя… И вот что мы за это получили! Дрянная девчонка! Дрянная девчонка!

Фрэнни, ослепшая от слез, пошатнулась. Правая нога зацепилась за левую лодыжку. Девушка потеряла равновесие и упала, взмахнув руками. Ударилась виском о кофейный столик, а рукой смахнула на ковер вазу с цветами. Ваза не разбилась, но вода вытекла, превратив сизо-серый в синеватый.

– Ты только посмотри! – чуть ли не с триумфом закричала Карла. Слезы зачернили кожу под ее глазами и проложили дорожки в макияже. Выглядела она осунувшейся и полубезумной. – Посмотри, ты испортила ковер, ковер твоей бабушки…

Фрэнни сидела на полу, растерянно потирая голову, все еще плача, и ей хотелось сказать матери, что это всего лишь вода, но она так разволновалась, что и сама уже не была в этом уверена. Всего лишь вода? Или моча? Что именно?

Вновь двигаясь с пугающей быстротой, Карла Голдсмит схватила вазу и замахнулась ею на Фрэнни.

– Каков будет ваш следующий шаг, мисс? Собираетесь оставаться здесь? Думаете, мы будем содержать и кормить вас, а вы будете шляться по городу? Так, я полагаю? Ну уж нет! Нет! Я этого не потерплю! Я этого не потерплю!

– Я не хочу здесь оставаться, – пробормотала Фрэнни. – Неужели ты думаешь, что я здесь останусь?

– И куда же ты отправишься? К нему? Сомневаюсь!

– Наверное, к Бобби Ренгартен в Дорчестер или к Дебби Смит в Самерсуорт. – Фрэнни медленно собралась с силами и встала. Она продолжала плакать, но уже начинала злиться. – Впрочем, это не твое дело.

– Не мое дело? – эхом отозвалась Карла, все еще замахиваясь вазой. Ее лицо стало белым, как бумага. – Не мое дело? То, что ты вытворяешь под моей крышей, – не мое дело? Неблагодарная маленькая сучка!

Она ударила дочь по щеке, причем сильно. Голова Фрэнни откинулась назад. Она перестала потирать висок и принялась потирать щеку, изумленно глядя на мать.

– Вот твоя благодарность за то, что мы отправили тебя в приличный колледж! – Карла оскалила зубы в безжалостной и пугающей ухмылке. – И теперь ты никогда его не закончишь. После того как выйдешь за него замуж…

– Я не собираюсь выходить за него замуж. И я не собираюсь бросать учебу.

У Карлы округлились глаза. Она уставилась на Фрэнни как на сумасшедшую:

– О чем ты говоришь? Об аборте? Ты собираешься сделать аборт? Ты уже шлюха, а теперь хочешь стать еще и убийцей?

– Я оставлю ребенка. Мне придется взять академический отпуск на весенний семестр, но я смогу закончить колледж следующим летом.

– А на что ты думаешь его заканчивать? На мои деньги? Если так, то тебе, очевидно, надо о многом подумать. Такой современной девушке, как ты, едва ли требуется поддержка родителей, так?

– Поддержка мне бы не помешала, – мягко ответила Фрэнни. – А деньги… как-нибудь выкручусь.

– В тебе нет ни капли стыда! Ты думаешь только о себе! – прокричала Карла. – Боже, что теперь будет со мной и с твоим отцом! Но тебе нет до этого никакого дела! Это разобьет сердце твоего отца и…

– Оно не чувствует себя таким уж разбитым, – донесся от дверного проема спокойный голос Питера Голдсмита, и обе женщины обернулись к нему. Он действительно стоял в дверях, но не входил в комнату. Мыски его высоких ботинок замерли у черты, разделяющей два ковра, в гостиной и в коридоре. Фрэнни неожиданно поняла, что часто видела его именно на этом месте. Когда он в последний раз заходил в гостиную? Она не могла вспомнить.

– Что ты тут делаешь? – рявкнула Карла, разом позабыв о потенциальном ущербе, который могло понести сердце ее мужа. – Я думала, ты сегодня работаешь допоздна.

– Меня подменил Гарри Мастерс, – ответил Питер. – Фрэн мне уже все рассказала, Карла. Скоро мы станем дедушкой и бабушкой.

– Дедушкой и бабушкой! – взвизгнула она. С ее губ сорвался отвратительный, скрежещущий смех. – Так ты взвалил все на меня! Она сказала тебе первому, а ты это скрыл! Ну а теперь я закрою дверь, и мы выясним все вопросы вдвоем.

Она одарила Фрэнни ослепительно злобной улыбкой.

– Только мы… девочки.

Карла взялась за ручку двери и начала закрывать ее. Фрэнни наблюдала, все еще удивленная и с трудом понимающая причину внезапной вспышки гнева и сарказма со стороны матери.

Питер медленно и неохотно поднял руку и остановил дверь на полпути.

– Питер, я хочу, чтобы ты предоставил это мне.

– Я знаю, что ты хочешь. В прошлом так и было. Но не сейчас, Карла.

– Это не по твоей части.

– По моей, – спокойно возразил он.

– Папочка…

Карла повернулась к ней. Бумажно-белая кожа ее лица теперь покрылась красными пятнами на щеках.

– Не смей с ним говорить! – закричала она. – Ты имеешь дело не с ним! Я знаю, что ты всегда можешь подольститься к нему с любой безумной идеей и переманить его на свою сторону, что бы ты ни натворила. Однако сегодня тебе придется иметь дело не с ним!

– Прекрати, Карла.

– Выйди вон!

– Я и не входил. Можешь убедиться, что…

– Не смей надо мной насмехаться! Убирайся из моей гостиной!

И с этими словами она принялась закрывать дверь, нагнув голову и выставив вперед плечи, напоминая некоего странного быка, в котором проступало что-то человеческое и женское. Сначала Питер с легкостью удерживал дверь, потом – прилагая все больше усилий. Наконец у него на шее вздулись жилы, несмотря на то что ему противостояла женщина, весившая на семьдесят фунтов меньше.