Читать книгу - "Коллекция Райан, том 1 - Райан Хэйвок"

Я изо всех сил попыталась улыбнуться, но знала, что это не увенчалось успехом.

- Отвали от меня, шлюха. Я тебе безразличен, ты хочешь только еще и еще. Я даже ничего не чувствую, а ты хочешь почувствовать все, жадная шлюха.

Я выбежала из нашей комнаты, оставив его голым на нашей кровати. Я не могла заставить себя вернуться в течение нескольких часов. Я сидела в ванне, горячая вода становилась холодной, и выплакивала все слезы, которые сдерживала, чтобы показать храбрость своему мужу.

Мне стало стыдно за то, что я ушла, эти слова были резкими, более подлыми, чем я когда-либо слышала от него, но я поняла, что он был расстроен, и какой бы я была женой, если бы не могла поддержать его в его положении. В наших клятвах было четко указано, в лучшее время и в худшее, в болезни и в здравии. И хотя это была не совсем болезнь – все было гораздо хуже, но я дала ему обещание. Итак, я встала, оделась и вернулась в нашу комнату, чтобы позаботиться о нем.

Я чувствую себя крайне неловко, когда рассказываю следующую часть, но мне нужно объяснить, как прогрессировал его гнев.

Я вошла в дверь, поджав хвост, готовая извиниться, но он был в ярости.

- Иди, блядь, сюда, Коллетт.

Он цедил слова сквозь стиснутые зубы.

Я нерешительно подошла к нему. Вопреки здравому смыслу, я селa рядом с ним на кровать. Он протянул руку и сильно схватил меня за волосы.

- Ты думаешь, это нормально - оставить меня здесь, чтобы я, блядь, обоссался?

Стыд пронзил меня, причиняя больше боли, чем его рука, вцепившаяся в мои волосы.

- Мне так жаль.

Я действительно чувствовала себя виноватой из-за того, что это произошло.

- Ты хочешь, чтобы я почувствовал себя куском дерьма? Ты хочешь унизить меня и показать, что я подонок? Что ж, это, блядь, сработало. Я весь обоссался.

Он потянул мою голову вниз, и мне ничего не оставалось, как последовать за ним, он сильно потянул, пока мое лицо не оказалось на одном уровне с мокрым матрасом, и прижал мое лицо к нему. Он не отпускал меня достаточно долго, чтобы я начала паниковать, я не могла дышать, из-за чего у меня перехватило дыхание, и моча попала через нос и рот в легкие.

Его руки были единственной частью его тела, которая не болела, они даже окрепли от того, что он сидел в коляске. Я не могла убежать, не вырвав волосы на голове. Так что я просто лежалa, изо всех сил стараясь дышать, чувствуя, что это мой конец. Я собиралась умереть там, уткнувшись лицом в лужу мочи моего мужа.

Я не могла отделаться от мысли, что это была моя вина, поэтому, когда я простила его за это, я подумала, что могла бы избежать повторения подобных вещей, если бы только была достаточно хорошей. Но что бы я ни делала, это было недостаточно хорошо, недостаточно правильно. Я все еще страдала от его гнева. Если до несчастного случая он не видел во мне ничего плохого, то после - не видел ничего хорошего.

Это разбивало мне сердце, разбивало его вдребезги почти ежедневно – до тех пор, пока у меня совсем не осталось сердца. Это было что-то неузнаваемое, что перестало чувствовать и превратилось в нечто, от чего просто текла кровь. Я не могла найти в себе ни капли сострадания к нему. Я не могла найти ни проблеска любви.

На десятую годовщину нашей свадьбы я поняла, что проводила с ним больше времени в таком состоянии (я не говорю об инвалидной коляске – я могла бы любить его вечно, в каком бы состоянии мне ни посчастливилось его иметь), я имею в виду холодного, бессердечного и ненавидящего человека, которым он стал после. У меня внутри все сжалось, когда я поняла, что была с ним счастлива меньше времени, чем когда он был несчастен и якобы с ним плохо обращались.

Я почувствовала, как что–то овладело мной, какие-то мстительные мысли, заставлявшие ненавидеть его за то, что он забрал мужчину, которого я любила, и превратил его в этого мужчину - если бы я могла назвать его "мужчиной", настоящий мужчина не поступил бы так с женщиной, которую он якобы любил.

6

После того, как до меня дошло, я больше не могла ему помогать, я не могла продолжать ждать, пока он станет кем–то другим - тем человеком, которым он был раньше. Я чувствовалa, что далa ему достаточно времени, чтобы измениться и приспособиться к своей новой жизни. Он взял у меня достаточно, и я перестала отдавать.

Я выполняла свои обязанности, как медсестра; я следила за тем, чтобы у него было все необходимое: еда, кров, ванная, душ. Все остальное отпало само собой, и он не спрашивал почему. Он не пытался расспрашивать, и я ничего ему не отвечaлa.

В тот день он взял на себя смелость самостоятельно встать с постели; иногда он делал это под моим присмотром – он действительно стал достаточно сильным и самостоятельным. Было бы впечатляюще, если бы мне все еще было не все равно.

Я услышала грохот из кухни, стены задрожали, как будто взорвалась бомба, и я быстро вбежала в туда. Он лежал на полу бесформенной кучей.

Мне и так было трудно управлять им, когда он сидел в кресле или на кровати, но оторвать его от пола было практически невозможно. Я старалась и старалась до тех пор, пока пот не смешался со слезами, хлынувшими из моих глаз; он обзывал меня, заставлял чувствовать себя ужасно и обвинял меня в том, что это произошло, говоря, что я оставилa его без присмотра.

Мне захотелось свернуться калачиком и утопить свою боль в большой бутылке какого-нибудь одурманивающего алкоголя. Вместо этого я сделала глубокий вдох и приподняла его, пока он не смог ухватиться за подлокотники своего кресла и помогать мне проделать остаток пути.

Я практически упалa на него сверху, когда освободилась от его веса и повалилa его, приложив все свои силы. Я тут же пожалелa об этом, потому что он использовал свой любимый прием – схватил меня за волосы – это сразу же вывело меня из строя.

Он молчал, его дыхание было таким же тяжелым, как и мое, но он не исчерпал всей своей энергии, у него еще оставалось немного для моего лица, по