Читать книгу - "НКВД. Война с неведомым - Александр Бушков"

Никаких сверхъестественных чудес не происходит. Лежит себе,как лежал. Только чем дальше, тем мне становится не по себе. Каганец коптит,пламешко неяркое, тени начинают по стенам ползать такие… корявые. То ли от моихшагов ветерок, то ли пес его маму ведает. И начинает казаться от этихтеней и тусклого огонька, что мертвец пошевеливается, ухмыльнуться пробует,губами дергает, положение ручонок меняет…

Ничего не могу с собой поделать. Мурашки по спине, и всетут. Ночь, мрак за окном, коптилка едва горит, и – этот…

Внушаю себе, что бояться нечего. Все страхи – глупые ибеспочвенные. Мертвые наяву не ходят. В кармане у меня пистолет с двумязапасными обоймами и вдобавок граната. В соседней комнате – мой колежанек[13] пан Антон, хотя и сволочь, но мужик отчаянный и вооруженныйдо зубов. А за окошком, близехонько – еще двое збройных[14],видавших виды. Нечего бояться. И все равно, заползает в меня какой-толипконький страх, не могу там больше оставаться, и все тут…

Не вытерпел, ушел. И что вы думаете? Пяти минут не прошло,как в комнате снова зашуршало, и мертвец оказался на полу…

Ни нормальной обстановки для следствия, ни порядка. Роднявоем воет, вдова опять без чувств, а попишка рвется наружу, христом-богом молитотпустить его из уважения к сану, твердит, что покойник из-за грехов егопо-христиански ни за что упокоиться не может, так и будет кувыркаться до первыхпетухов…

Не знаю, что и делать. Тупик. Меня все это не так пугает,как злит. Даже Антона проняло, хотя он до того не боялся ни бога, ни черта.Шепчет мне на ухо:

– А знаете что, пан Евген? Давайте-ка всю эту компаниюзагоним в подвал при местном гестапо и там потолкуем с ними уже не торопясь.А домик сожжем к чертовой матери вместе с этим непоседой. Потом придумаем,как это отразить на бумаге. У меня тут есть камерад в зондеркоманде,возьмем огнемет на полчасика… Покойник все равно уже врачами обследован и дляследствия не очень-то и необходим. Не лежится ему, курве… Я емупокувыркаюсь…

А с другой стороны, скулит попишка, опять за свое: мол,грешен был покойник, грешен, гроб его не принимает…

Ладно, я старший. Принимаю решение в духе ясновельможногокруля Соломона. Всю родню отсюда и в самом деле убрать, но не тащить их вгестапо – что мы там-то скажем? – а переместить их всех в местнуюкриминаль – полицию. Никаких огнеметов, разумеется, привлекать не будем – какпотом отпишемся? Немецкий порядок не предусматривает никаких ссылок намистические обстоятельства и прочую чертовщину…

Так и сделали. Постановили считать, что ничего мы не виделии покойник при нас из трумны на пол не путешествовал. С какими глазами я быпотом начальству излагал всю эту мистику? Начали нормальное следствие. И кследующему вечеру, как я уже говорил, размотали клубочек, выяснили и насчет тойбабы, и насчет золота, которое не поделили. Взяли стрелка, и сознался он у насбыстренько, еще до применения активного следствия…

И уехали. С разоблаченным виновником и грамотно составленнымотчетом. Между прочим, начальство мне вынесло благодарность за грамотное и всжатые сроки проведенное следствие. Я человек великодушный, отметил участиеАнтона – с гестапо ссориться не следовало, хорошие с ними отношения всегдапригодятся.

Вот… А что там было дальше, как хоронили покойничка и неслучалось ли с ним потом чего примечательного… Понятия не имею, неинтересовался. Зачем оно мне? И без того хлопот полон рот.

Да, а попик был прав, кончено – грехов на нем было, как блохна барбоске… Но это уж не моя забота, мне ему цветов на могилку не носить…