Читать книгу - "Три дня до небытия - Тим Пауэрс"

– Что это? – спросила Дафна.

– Коробка из-под патронов. Хотя я сомневаюсь, что у нее когда-нибудь было ружье. – Отец откинул крышку и наклонил коробку, показав Дафне, что она набита старыми пожелтевшими бумагами. Потом поставил ее ровно и начал перебирать листы.

Дафна покосилась на стоявшую почти вертикально бетонную плиту, а потом присмотрелась повнимательней. На ней налипли влажные комья земли, но в четырех местах грязи не было: когда цемент был еще влажный, на нем четко отпечатались две ладони и две подошвы ботинок. А в тех местах, где грязь осталась нетронутой, она заметила повторяющиеся бороздки – кто-то пытался нацарапать что-то на поверхности.

Положив отцовскую куртку на полку рядом с коробкой для патронов, Дафна шагнула на заплату просевшей под плитой земли и приложила растопыренную правую ладонь к такому же отпечатку – но тут же отдернула руку. Цемент оказался гладким и теплым, как кожа. И влажным.

Ребром туфельки она счистила грязь с нижней части плиты и, отступив назад, прочитала: 12 янв. 1928. Надпись как будто вывели палочкой.

– Пачка старых писем, – произнес у нее за спиной отец. – Штемпели Нью-Джерси. 1933-й, 39-й, 55-й…

– Адресованы ей?

Дафна продолжала счищать грязь пальцами. Рядом с отпечатком подошвы шла длинная гладкая борозда, словно в мокрый цемент вдавили прут. Девочка отметила, что отпечатки подошв на удивление длинные и узкие, к тому же расходятся под углом, как утиные лапки.

– Ух ты, Лизе Маррити! – проговорил отец.

Над отпечатком прута обнаружился грубый шарж на мужчину в котелке и с гитлеровскими усиками.

– Все письма на немецком, – продолжал отец. Дафна слышала, как он перебирает бумаги. – А, нет, есть и по-английски. Уф, какие липкие клапаны конвертов! Она что, их облизывала?

Дафна сумела разобрать выведенные на поверхности плиты слова – благо бороздки букв были плотно забиты черной землей. «Сиду – с наилучшими пожеланиями». Наконец под ее пальцами отвалился последний ком грязи, и под ним открылось тщательно вырезанное имя: Чарли Чаплин.

Дафна через плечо оглянулась на отца, который все еще был увлечен содержимым металлической коробки.

– Эй, – позвала она.

– Мм?

– Смотри-ка.

Маррити поднял на нее глаза, перевел взгляд на цементную плиту и изменился в лице. Коробку он поставил на полку.

– Что, серьезно? – прошептал он.

Дафна попыталась сострить, но ничего не придумав, просто пожала плечами.

– Не знаю.

Отец не сводил глаз с плиты.

– То есть, разве настоящая не в Китайском театре?

– Не знаю…

Отец взглянул на дочь и улыбнулся.

– Солнышко. А вдруг она настоящая? Может, их сделали две. Она говорила, что была знакома с Чаплином. Она летала в Швейцарию, когда он умер.

– А где он умер?

– В Швейцарии, глупенькая. Я вот думаю, может, эти письма… – отец замолчал, потому что Дафна, опустившись на четвереньки, принялась выворачивать кирпичи по периметру голого квадрата влажной земли.

– Что там? – спросил он. – Золото?

– Она чуть не сожгла сарай, – не поднимая головы, отозвалась Дафна. – Ну как минимум канистру открыла.

– Ну… ты права.

Отец встал рядом с ней на колени – только на кирпичи, а не на землю, с удовольствием отметила Дафна, которой не улыбалось стирать ему брюки, чтобы было в чем завтра пойти на работу, – и тоже вывернул пару кирпичей. Темные волосы падали ему на глаза, а когда отец их откинул, на лбу у него осталось большое грязное пятно. «Отлично, – подумала Дафна. – У него такой вид – у нас такой вид, – будто мы только что прорыли тоннель из тюрьмы». Во влажной земле под одним из кирпичей что-то блеснуло, и девочка очистила ее от грязи – это был кусок проволки толщиной с карандаш. Конец загибался петлей. Дафна просунула в нее палец, чтобы вытянуть целиком, но проволока уходила глубоко под кирпичи.

– Она золотая? – спросила Дафна у отца.

Тот только хмыкнул и продолжил очищать проволоку.

– Похоже на то. Как минимум цвет такой, да и гнется легко.

– Она сказала, чтобы ты достал золото из-под кирпичей, верно? Так что давай…

Снаружи, на улице, трижды прогудела машина, потом мужской голос окликнул:

– Фрэнк?

– Это твой дядя Беннет, – сказал отец, поспешно укладывая кирпичи на место. Дафна принялась помогать ему. Она чуть не захихикала при мысли, что они прячут сокровище от ее тупоумного дядюшки.

Вернув кирпичи на место, отец вскочил на ноги, выгреб из коробки для патронов все бумаги и запихнул их во внутренний карман лежавшей на полке куртки. Потом он вытер руки о рубашку, и Дафна вспомнила, что он говорил про липкие конверты.

– Отойди, – сказал отец, и Дафна отошла за телевизор.

Отец осторожно поставил ногу на черный земляной квадрат и, ухватив плиту за верхний край, потянул ее на себя. Когда плита качнулась вперед, он отскочил, освобождая место. Плита рухнула с тяжелым стуком, разбив один ряд кирпичей. Весь сарай содрогнулся, с подгнившего потолка на них посыпалась черная пыль.

Ближний край плиты, легший на разбитые кирпичи, заметно выдавался над уровнем пола.

– Давай вдвоем, – предложила Дафна, усевшись на кирпичи и упираясь пятками в торчащий край. Отец встал на колени и уперся в плиту руками. – На счет три, – сказал он. – Раз, два, три!

Они с отцом нажали, потом навалились сильнее, и плита наконец сдвинулась, соскользнула на свое изначальное место и легла вровень с кирпичами. Верхняя ее сторона была сухой и гладкой.

Услышав щелчок калитки, ведущей на задний двор, Дафна вскочила, подбежала к видеомагнитофону и нажала кнопку. Механизм зажужжал, а снаружи уже донеслись шаги дядюшки, продиравшегося через бурьян. Потом кассета выскочила, и Дафна, подхватив, бросила ее в сумочку. Отец тем временем поспешно стащил с полки куртку и, просунув руки в рукава, натянул ее на плечи.

– Фрэнк! – голос дядюшки прозвучал прямо возле открытой двери. – Я видел твою машину. Ты где?

– Я внутри, Беннет, – отозвался отец Дафны.

Багровое лицо дядюшки показалось под просевшим косяком. Он отчаянно таращил глаза. Вспотевшие усы стояли торчком, хотя в машине у него должен быть кондиционер.

– Что за хрень? – пронзительно завопил Беннет. – Какого черта тут воняет бензином? – Дафна догадалась, что дядюшке стало неловко за «хрень», и он поспешил загладить ее своим обычным «чертом», хотя и не был британцем. – Ты потащил с собой Дафну!

– Грамотейка оставила открытой канистру, – объяснил отец. – Мы пытались здесь немного проветрить.

– А что это за ужасный грохот был?