Читать книгу - "Анубис - Вольфганг Хольбайн"

Могенс задался вопросом, сколько еще аргументов найдет мисс Пройслер в пользу города, в чью пользу не было вообще ни одного аргумента. С ним стало происходить что-то странное, на что мисс Пройслер явно не рассчитывала, а скорее ужаснулась бы, если бы об этом узнала: чем больше сомнительных доводов она приводила, превознося достоинства Томпсона, тем более противоположное действие оказывали ее слова. Могенсу вдруг стало, как никогда за прошедшие четыре года, ясно, в какое действительно безвыходное положение загнала его судьба. До сих пор ему с большей или меньшей убедительностью удавалось себя уговорить, что, по сути, у него здесь есть все, что надо для жизни, а теперь он внезапно осознал: под этим он подразумевал выживание, а не жизнь. И еще кое-что стало ему понятно: он, в сущности, уже решился принять то интересное деловое предложение, о котором шла речь в телеграмме.

Его мысли вернулись назад, в то время, которое казалось ему бесконечно далеким, хотя таковым и не было, когда его будущее представало пред ним таким блестящим, каким только может быть. В Гарварде он защитился в числе троих лучших своего выпуска, что, впрочем, никого не удивило, и еще накануне выпускного вечера было ясно, что ему предстоит большое будущее. И один-единственный вечер, да нет, одно-единственное мгновение все переменило! Могенс испытывал искушение винить в этом только судьбу. Он совершил ошибку, страшную, непростительную ошибку, но было просто несправедливо заставить его за это так расплачиваться!

— …Мне, конечно, понятно, — вещала в этот момент мисс Пройслер.

Могенс вздрогнул, что не укрылось от взгляда мисс Пройслер. Задним числом он сообразил, что все это время она не переставала говорить, а он не помнил ни единого слова.

— …но возможно… я имею в виду, быть может… вы примете в расчет… чтобы придать нашим отношениям более… личный характер? Я знаю, что я старше вас и по физическим признакам уже не могу равняться с теми юными дамами, которых вы время от времени посещаете в окружном городе, но, может, все-таки стоит попробовать?

Измученная, она умолкла, чуть робея в ожидании его реакции. Она, в конце концов, открылась ему внятным, а для женщины прямо-таки неслыханным образом, и, конечно, сейчас он уже не сможет делать вид, что не подозревает о ее подлинных чувствах. Могенс совершенно растерялся. То, что мисс Пройслер знала о его периодических поездках в окружной город и даже о том, что он там делал, поразило и в то же время смутило его. Но еще больше шокировало все остальное, что она высказала. Ее откровение одним ударом и бесповоротно разрушило с трудом поддерживаемый статус-кво, в котором они сосуществовали годами. В будущем все будет много сложнее, возможно, даже невыносимо. «Все повторяется, — с грустью подумал он. — Пара слов, одно необдуманное высказывание, и ясно обозримое, четко спланированное будущее срывается в бездну, полную неизвестности». На этот раз утрата была несоизмеримо меньше, и все-таки ситуация схожа. Слова могут причинить больше вреда, чем поступки.

— Ну вот, вы шокированы, да? — спросила мисс Пройслер, когда он молчал несколько секунд. Она казалась подавленной и смущенной. — Не надо было мне этого говорить. Простите меня. Я просто старая глупая женщина, которая…

— Мисс Пройслер, — прервал ее Могенс, — дело не в этом.

Он попытался вложить в свой голос столько мягкости и спокойствия, сколько мог, а потом сделал нечто, о чем наверняка знал, что лучше этого не делать, и чего почти со страхом избегал все четыре года: он протянул руку и нежно коснулся руки мисс Пройслер. Она затрепетала под его прикосновением, а Могенс, с чувством мимолетного удивления, констатировал, что ее кожа и в самом деле мягкая и приятная на ощупь.

— Я рад, что вы это сказали, — промолвил он. — Разумеется, ваши чувства ко мне не были для меня тайной. Уверяю вас, что вы тоже мне не безразличны. Просто дело в том, что… что есть кое-что, чего вы обо мне не знаете…

— Ну, это мне и так ясно, мой дорогой профессор!

— Как это? — Могенс заморгал. Почти неосознанно он отпустил ее руку.

— Вы вправду полагаете, я не знаю, что человек с вашим образованием не будет без веских оснований скрываться в таком городе, как Томпсон? — спросила мисс Пройслер. — У вас должны быть свои причины, чтобы не преподавать в каком-нибудь большом университете, где, по-моему, вам самое место. Но не беспокойтесь. Если не хотите говорить, я пойму это. И никогда не задам ни единого вопроса.

К дому подъехала машина. Звук не был особенно громким, потому что Могенс закрыл окна, чтобы сохранить тепло камина, но он его расслышал: поднял голову и посмотрел в том направлении. Опасный огонек в глазах мисс Пройслер погас. Она поняла, что драгоценный момент потерян и, возможно, никогда не повторится вновь. Могенс почувствовал облегчение, но в то же время и глубокое сочувствие. Мисс Пройслер со вздохом повернулась, подошла к окну и выглянула на улицу.

— А вот и ваш гость, — сказала она. И через секунду добавила слегка изменившимся тоном: — У него довольно дорогой автомобиль, должна вам сказать. Я открою ему.

Быстрым шагом она устремилась из комнаты, а Могенс, в свою очередь, направился к окну. Расстояние, на котором они держались друг от друга, было гораздо больше, чем требовалось.

Мужчину, о котором говорила мисс Пройслер, Могенс не смог рассмотреть — тот как раз исчез из поля его зрения — но у него осталось мимолетное впечатление о стройной фигуре в элегантном костюме. А вот что касалось автомобиля, мисс Пройслер оказалась абсолютно права: это был очень большой, очень изящный и, прежде всего, очень дорогостоящий автомобиль. Темно-синий «бьюик» с кремовым верхом, который, несмотря на низкую температуру, был откинут; для полного комплекта он имел шины с белыми боковинами и сиденья с кожаной обивкой. Такой автомобиль стоил больше, чем Могенс заработал за последние два года. Ему стало еще любопытнее, чем прежде, встретиться с отправителем таинственной телеграммы.

Поэтому не удивительно, что теперь ему стоило еще большего самообладания, чтобы в спешке не броситься навстречу своему гостю. Вместо этого он чуть приоткрыл дверь. Он слышал, как внизу, в передней, мисс Пройслер беседует с посетителем, слишком долго, по его мнению, и слишком свободно. Затем стремительные шаги застучали вверх по лестнице, Могенс быстро и бесшумно закрыл дверь и поспешил к своему креслу. Ему еще хватило времени усесться, как в дверь постучали. Могенс положил ногу на ногу, поправил костюм и твердым голосом крикнул:

— Войдите.

Он сидел спиной к входу и намеренно не стал оборачиваться сразу на звук открываемой двери.

Некто подошел на два шага, а потом послышался голос, который показался Могенсу странным образом знакомым:

— Профессор Ван Андт? Могенс Ван Андт?

— Совершенно верно, — ответил Могенс и повернулся в кресле. — Чем могу быть вам…

Он сам почувствовал, как отхлынула от лица кровь. На какое-то мгновение у него перехватило дыхание.

— Джонатан?!

Перед ним стояла его судьба. Человек, который нес полную ответственность за то, что он кис в этой забытой богом и людьми дыре, вместо того чтобы быть признанным и купаться в роскоши, как ему и подобало. Его персональная Немезида.