Читать книгу - "Латинист - Марк Принс"

факультет, так что часы, проведенные за записью перевода, представлялись ей способом перечеркнуть саму идею того, что у нее есть будущее. Из этих ночных бдений родилась статья о богобоязненности и ее взаимосвязи с основным сюжетом, которую заметил Крис и мгновенно раздобыл стипендию, чтобы вытащить автора из этого ее американского захолустья — до приезда Тессы он слыхом не слыхивал о Джексонвиле, по крайней мере по его собственным словам.

И тут началась жизнь. В Оксфорде Тесса пламенно предалась своей страсти, без всяких извинений, невзирая на отношения с Беном и даже на смерть его отца — похороны в прошлом месяце пришлись на тот день, когда она должна была сделать вполне себе эпохальный доклад на конференции Ассоциации классических исследований в Эдинбурге. Рука Бена, лежавшая в ее руке, когда он попросил ее не уезжать, показалась ей последней нитью, привязывавшей ее к земле, но она все-таки решила не оставаться, а теперь и Бен решил не оставаться тоже.

Она-то думала, что он ее простил, но на деле просто затаил обиду. Вчера вечером она слишком поздно вернулась домой и не успела приготовить ужин. Бену через день нужно было уезжать на Северное море, а еще он уже и так готовил два вечера подряд. В этот вечер он решил проявить характер, о чем Тесса узнала почти сразу после того, как влетела к себе в квартиру, запыхавшаяся и вспотевшая под кардиганом. На работе она долго спорила с Крисом по поводу выдвинутого ей требования добавить ссылку в уходившую в печать статью. Один из рецензентов настаивал, чтобы Тесса подчеркнула, что «любовь» Аполлона к Дафне не всегда трактуется в ироническом ключе.

Это не имело отношения к основной теме статьи, однако уступать Тесса не собиралась.

— Прости, пожалуйста! — выкрикнула она еще из прихожей, уже почувствовав запах соуса маринара и услышав, как кипит вода. — Все из-за Криса, мы с ним поспорили!

В кухне, она же гостиная и столовая, Бен, стоявший у стола для готовки, смерил ее неоднозначным взглядом. Она поцеловала его в щеку и, переодеваясь в спальне, стала объясняться дальше:

— Крис вцепился — не оторвешь: показан ли amor в сюжете Дафны и Аполлона с иронией или нет. У меня написано, что слово «любовь» употреблено в ироническом смысле, Аполлон — великий стрелок из лука, который спас мир от Питона, — вызывает Купидона на состязание в стрельбе, и Купидон пускает в него стрелу, отчего Аполлон влюбляется в Дафну, которую преследует с упорством матерого насильника, так что она просит отца превратить ее во что-нибудь такое, что Аполлон уже не сможет трахнуть, — и он превращает ее в лавр. — Тесса пригнулась под наклонным потолком, перекрикивая бульканье кипящей воды: — В Риме есть прекрасная статуя Бернини: Аполлон обвил Дафну рукой, а ее кожа превращается в кору, из пальцев проклевываются листья. Ты помнишь, что такое лавр? Метонимически — трофей. В первой книге даже есть эпизод, когда по ходу состязания в стрельбе из лука возникает затруднение, какие кому вручить трофеи или награды, потому что лавров еще не существует. Ну, в общем, «любовь» Аполлона к Дафне, безусловно, задумана с ироническим подтекстом. Типа, глядите, до чего довела Дафну его любовь. Притом что Аполлон-то остался Аполлоном, без всяких последствий.

Тесса вернулась на кухню, шагнула к Бену. Брусок пармезана почти исчез: похоже, Бен вознамерился полностью его уничтожить.

— Может, нам этого хватит? — спросила она.

— И это все из-за сноски? — уточнил он.

— Ну, в определенном смысле да.

Бен продолжал натирать сыр.

— Вот так и будешь тереть? Ты за что-то на меня сердишься?

— Да боже ж мой. Я опять готовлю ужин, потому что ты не явилась…

— Прости меня, пожалуйста.

— А ты мне талдычишь о какой-то сноске.

Тесса сосредоточилась на том, чтобы отпустить свой гнев. Пусть останется в Вестфалинге.

— А ты чего ждала? — не унимался Бен. — Суси-пуси? Положить тебе вкусненького? Я завтра уезжаю, нам даже скандалить некогда.

— Зачем тогда скандалишь? — огрызнулась Тесса.

И вот сейчас она сжала белый кончик фильтра — он еще не остыл — между двумя пальцами и выбросила в ближайшую урну. Дошла до Седьмой лестницы, где провела львиную долю двух последних лет — осваивала под руководством Криса преподавательские обязанности, прошагала мимо его двери — она была закрыта — в кабинет, который делила с Энни, писавшей докторскую по истории и географии. Повернула ключ, дверь прикрывать не стала. Кожаная куртка Энни трупом убитого зверя валялась на оттоманке. Между стеной и их общим дубовым столом скособочились два зонтика. В воздухе висел невнятный запах дождя, в стрельчатые окна вливался свет. Тесса вытащила из сумки ноутбук, гадая по ходу дела, не прислал ли ей Бен со вчерашнего дня хоть какое сообщение. Например, он что-то забыл. Кроме нее. Она проверила почту. Просмотрела сообщение от «Эппл» — бэкап завершен, убедилась, что нет писем ни из Лондонского университетского колледжа, ни из Брейзноуза, ни из Сент-Эндрюса, Кейс-Вестерна, Калифорнийского университета и прочих мест, от которых зависело ее некогда многообещающее будущее, и открыла послание с хотмейловского адреса, которое очень напоминало фишинг.

Не советую Вам в будущем просить у Кристофера Эклса рекомендательные письма.

Ниже был прикреплен файл с фотографией. Тесса тут же вспомнила, что за спиной у нее — открытая дверь. Закрыла ее и только потом щелкнула по иконке. Снимок письма Криса, написанного на бланке Вестфалинга. Рекомендательное письмо. Текст она перечитала дважды.

Рекомендательное письмо

Тессу Темплтон я знаю с 2006 года, в указанном году она поступила в магистратуру по классической филологии, где обучалась под моим руководством. В первый год ее учебы в Оксфорде сотрудничество наше было минимальным, однако мне известно, что она хорошо проявила себя на семинаре по методике научной работы, а на весенних экзаменах, известных как переходные, получила оценки выше среднего.

Несмотря на малообещающее начало научной деятельности, Тесса многого добилась на пути к получению докторской степени. Как и многие кандидаты, еще не освоившие приемов самостоятельной работы, необходимых для профессиональных научных изысканий, она слабо справляется с изучением источников и подготовкой собственных статей, поэтому в первый год обучения мы встречались с ней чаще, чем я обычно встречаюсь со студентами, работой которых руковожу. Определенную проблему представляет и ее склонность вступать в дискуссии, что не всегда подкрепляется должной сдержанностью. Тем не менее за три года моего научного руководства и поощрения она значительно повысила уровень профессиональной этики, стала рациональнее распределять свое время — в результате, полагаю, весной ей удастся