Читать книгу - "Чаровница. Исповедь ведьмы - Александр Владимиров"

– Увидимся здесь.

– Когда?

– В начале второго акта.

– А если приду раньше?

– Не стоит.

Долговязая подруга и пожилая женщина вдруг взглянули на меня со странной грустью. Я понял, что своей настойчивостью стану только раздражать их всех. Поэтому сделал приветственный взмах рукой и отправился в буфет.

Сказать, что Валерия мне понравилась, – не сказать ничего. Однако я чувствовал, что-то мешало ей продолжить знакомство. Причин могло быть две. Первая: я ей не приглянулся? „Нет!“ – сразу возразила моя самоуверенность. Вторая: у нее уже есть друг? Плевать, уведу! Правда, друг может быть сердитым и злым. Ничего, и я не робкого десятка. За свою любовь могу постоять.

„Как я сказал? Любовь? А ведь я, кажется, не на шутку влюбился!.. Глупости! Я на такое не способен!“

Однако более находиться в буфете я не мог, – и опять помчался в ложу. Валерии и ее свиты еще не было. В томительном ожидании заметался по коридору. Первый звонок сменился вторым. В голове пронеслась тревожная мысль: „Валерия ушла, поскольку не желает со мной встречаться? Но я не сделал ей ничего плохого!“

И все-таки она вернулась! Та же походка, так же спрятаны в карманах руки… Нет, на сей раз только одна рука – правая. Левой она расчесывала волосы, да так эффектно, что я невольно залюбовался игрой ее длинных тонких пальцев. Заметив меня, Валерия быстро убрала расческу:

– Опять вы?

– Но я же сказал, что приду сюда после первого акта.

– Сказали, – вздохнула она. И, не смотря больше в мою сторону, опустилась на свое место.

Заиграла музыка, появился князь Орловский. Желая хоть как-то привлечь ее внимание, я сказал:

– Знаете ли вы, что изначально роль князя – женская? Не удивляйтесь, она была написана для женщины.

– Опять вы! Потише… – раздались рядом возмущенные голоса.

Нам упорно мешали объясниться. Я боялся, что этого объяснения не произойдет и после второго акта, и после третьего. Валерия уйдет, и я ее потеряю. Разве можно отыскать эту девушку в огромном Донецке, когда через несколько дней я должен буду уехать и у меня нет никаких сведений о ней! Одно только имя. Да и ее ли это имя? Вдруг оно выдумано, чтобы отвязаться от надоедливого ухажера?

Может, отступить? Нет, я не мог!

Я тихо-тихо зашептал ей:

– Дайте мне всего минуту, чтобы объясниться.

Она замерла в раздумье, потом ответила:

– Хорошо.

– Но не здесь. Нам тут не дадут поговорить.

– Я пропущу арию.

– Всего одну минуту!

Она кивнула, жестом указала на дверь. Я вышел в коридор, через несколько секунд появилась Валерия.

– Так чего вы хотите?

– Быть вашим другом.

– Это невозможно.

– Почему?

– Не хотелось бы вдаваться в объяснения.

– Понимаю: у вас кто-то есть. Такая девушка не может быть одна… Но дайте шанс. Тысячную долю шанса…

Поскольку она опять молчала, я со всей силою вспыхнувшей страсти продолжил:

– Хотя бы стать вашим другом… Нужна ваша рука в знак того, что дружбу вы не отвергаете.

Валерия посмотрела как-то необычно: зловещие огоньки в ее глазах пронзали полотно отчаяния.

– Вам дать правую руку? – спросила она.

Не замечая подвоха в ее словах, я лишь кивнул и ждал руки. Я уже представлял, как пожму ее, а еще лучше – поцелую длинные пальцы.

– Раз вы так хотите…

Ее правая рука предстала перед моим взором. И тут… словно от землетрясения закачался весь театр. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять: ничего не рушится, не слышно топота, криков бегущих от смерти людей, а по-прежнему звучит ария князя, которой восхищенно внимают зрители.

Кисть руки Валерии назвать таковой было нельзя. Это был какой-то обрубок с подобием ладони и тремя отростками, отдаленно напоминающими пальцы.

– Что это? – невольно вырвалось из меня.

– То, чего вы так добивались! – то ли торжествующе, то ли истерично вскричала Валерия.

Не помню, что я отвечал. Кажется, оправдывался за то, что надо срочно удалиться. Я блуждал по коридорам театра, не понимая: куда иду? Вновь звучала музыка Штрауса: Розалинда появилась на бале-маскараде в маске летучей мыши. Я стоял в дверях партера и слушал, как волшебный голос моей матери старается вырвать меня из страшных пут отчаяния. Но сделать это не удалось даже самому близкому человеку. Изуродованная кисть Валерии без конца маячила перед глазами, тянулась ко мне, пыталась… приласкать.

Мать не сдавалась, продолжала бороться с наваждением сына, ее голос создавал вокруг меня защитное поле, в которое все равно лезла и лезла страшная рука.

Я не выдержал, и опрометью выскочил из театра.

Оказавшись в своем гостиничном номере, я упал на кровать, закрыл глаза и ждал… Только чего? Что вся эта жуть постепенно сотрется из памяти? Но разрушенная стена иллюзий не хотела исчезать. Точно вихрь поднял оставшиеся после нее булыжники, которые проносились передо мной, нанося болезненные удары. Тело превратилось в сплошной синяк, невидимый для врачей, но так сильно ощущаемый мною. Как все несправедливо: изуродованный ангел! Ангел, которому я бы мог поклоняться…

Я даже подумывал о том, чтобы снова помчаться в театр. Вдруг спектакль еще не закончился и я найду ангела в ложе!

И тут призрак Валерии погрозил мне правой рукой! И сразу, будто паралич приковал меня к кровати.

Кто-то вошел в номер. Это был сосед, актер Эдик Кудрявцев. Он расхохотался:

– Молодежь уже дрыхнет?

– Спектакль закончился?

Игравший роль Фалька Эдик тяжко вздохнул:

– Да Работка сегодня была сложная. Публику сразу не заведешь. Пришлось попотеть.

Он вытащил из тумбочки бутылку коньяку:

– Составишь компанию?

– Нет, – судорожно ответил я.

– Как знаешь, – он со вздохом налил себе рюмочку. – Я тебя на сегодня покину. Одна настырная поклонница приглашает к себе. Не могу отказать очаровательной женщине. Не горюй, прошвырнись по ночному городу, найди себе также подружку. Надеюсь, маменька не станет проверять, чем занимается милый сыночек.

– Спасибо. Только я уже сегодня „нашел“.

Эдик внимательно взглянул на меня:

– Что-то случилось? Понятно. Поцапался с местными из-за крали. Радуйся, что так. Настанет время, и ты поругаешься с кем-нибудь уже по другой причине. Он тебе скажет: „Бери ее себе“, а ты: „Нет уж, уволь от такого счастья“. Так что не переживай, дружище. Слушай во всем старшего товарища.