Читать книгу - "Домой не возвращайся! - Бентли Литтл"

- Я все равно люблю тебя, Лор. - Джош выглядел встревоженным. - Будь мы сиамскими близнецами, я бы не смог любить тебя сильнее.

- Я знаю, - положила она ладонь ему на плечо. - Я тоже тебя люблю.

- Ладно, в таком случае давай поговорим. Ясное дело, нам надо как-то с этим разбираться. Не понимаю, как ты могла...

- Не хочу говорить об этом. - Она попыталась улыбнуться, но попытка не удалась. - Не сейчас. Думаю... Думаю, мне лучше пойти на воздух. Погулять. Мне надо это обдумать.

Джош согласно кивнул.

- Извини, - проговорил он, провожая ее до двери.

- Тебе не за что извиняться, - улыбнулась Лори.

И только на тротуаре, когда дверь магазина закрылась за спиной, на глаза навернулись слезы. Она сердито смахнула их ладонью. На что жаловаться? В семье она всегда встречала только любовь, поддержку и заботу. Именно благодаря семье она стала той, кем есть.

И тем не менее ощущение, что жизнь перевернулась вверх тормашками, что почва ушла из-под ног, не покидало ее. Она только что обнаружила, что брат на самом деле не является ее родным братом, что родители на самом деле - не настоящие родители, что она считала таковыми чужих людей, а о своих настоящих родителях и понятия не имела.

Впрочем, по степени важности эта проблема была не первостепенной. Она все-таки не пристрастившийся к наркотикам подросток, застуканный приемным отцом. Не брошенная жена без образования и жизненных перспектив. У нее цветущее, быстро развивающееся - как анорексия[7]и булимия[8]- дело.

Тем не менее эта проблема всерьез ее озадачила.

Кто были ее биологические родители?

Это серьезный вопрос. Она пыталась вспомнить хоть что-нибудь из тех времен, когда еще не появилась в доме приемных родителей, хоть какой-нибудь обрывок воспоминаний из предыдущей жизни, но сколько бы ни напрягала мозги, пытаясь погрузиться в прошлое, сознание упорно выталкивало ее на поверхность - в настоящее.

Она вдруг поняла, что никогда не вспоминала о своем раннем детстве, и все редкие сохранившиеся картинки отличались исключительной неконкретностью, расплывчатостью, случайностью. Она и раньше обращала на это внимание, но только сейчас осознала, что большая часть первых лет жизни представляет собой одно большое белое пятно.

Она нахмурилась. Не обращать внимания на отсутствие воспоминаний о детстве, не задавать себе вопроса "почему так?" было не менее странно, чем само отсутствие этих воспоминаний.

Все было очень странно. Можно было, конечно, углядеть за всем этим какую-нибудь сверхъестественную подоплеку, но она считала, что это глупо. Вероятно, это сны навели ее на подобные размышления, заставили ее увидеть во всем этом нечто необычное. На самом деле это совершенно естественная детская реакция - блокировать воспоминания о родителях, которые умерли на заре ее жизни.

Умерли?

Да, она была в этом уверена. Она не могла припомнить, как и почему, не могла восстановить ни малейших подробностей, но уверенность в этом была настолько сильна, что для подтверждения не требовалось никаких дополнительных доказательств.

Лори встала на углу, размышляя, не стоит ли перейти улицу, но решила повернуть направо. В состоянии легкого транса она подошла к уличному кафетерию, купила себе стаканчик кофе и двинулась дальше по тротуару.

Как умерли родители? У нее было чувство, что они умерли одновременно, стало быть, дело не в преклонном возрасте или болезни. Произошла какая-то катастрофа. Пожар? Авиакатастрофа? Убийство? Было ли это нечто простое или результатом сложного стечения невероятных обстоятельств? Может, отец застукал мать в интимных отношениях с другой женщиной, присоединился к ним и в результате все трое пали жертвами взревновавшего поклонника той, другой женщины? А может, родители были актерами, они приняли участие в одном из тех кошмарных порнографических фильмов, где сюжет заканчивается настоящим убийством актеров, и теперь кассету можно купить в ближайшем киоске?

Вероятно, этого ей никогда не узнать.

Она замедлила шаг у ряда газетных витрин. Прихлебывая кофе, она вглядывалась в притемненные пластиковые окна. Ее всегда привлекали сверхъестественные истории бульварных таблоидов[9], чем более вызывающие заголовки - тем лучше. Она убеждала себя, что это пошлятина, китч, постмодернистская ирония, что ей нравится читать эти истории лишь потому, что бездарность их просто забавна, что их шокирующие сюжеты уже развлекают, но суть заключалась в том, что эти невероятные истории ей были искренне интересны. Она чувствовала какую-то духовную близость к этим сюжетам и в данный момент не могла отделаться от мысли, что они каким-то образом способны помочь ей восстановить картину жизни ее родной семьи.

Взгляд упал на один из заголовков: "Семья министра в спешке покидает дом с привидениями".

Ребенком она жила в доме с привидениями.

Мысль пришла к ней не как откровение, не как внезапный прорыв в памяти, а совершенно естественно, спокойно, как нечто такое, о чем она знала всегда, неоднократно вспоминала, и таблоид просто в очередной раз напомнил ей об этом. Она перечитала заголовок, всмотрелась в откровенно смонтированную фотографию чиновника, его жены и дочки, в ужасе глядящих на ветхое жилище, над которым взгромоздился огромный рогатый дьявол.

Теперь, поскольку она начала активные поиски в закоулках собственной памяти, воспоминания о раннем детстве постепенно стали медленно просачиваться в сознание. При этом она до сих пор сомневалась, так ли уж нужны ей эти воспоминания о той жизни, которая была до момента удочерения. Разумеется, любопытство было, но его уравновешивало нарастающее чувство страха, складывалось впечатление, что в ее детстве были такие события, о которых лучше не знать вовсе.

Мысленно она уже могла восстановить внешний вид дома - мрачный особняк викторианского стиля, расположенный на поляне в лесу. Дом окружали гигантские старые красноствольные секвойи, значит, это могло быть в Вашингтоне, Орегоне или Северной Калифорнии. Однако каким образом в доме завелись привидения и каким образом они давали о себе знать - она понятия не имела. Ясно было одно: в доме этом было что-то пугающее, нечто такое, что она могла ощутить даже будучи ребенком.

Она не помнила, были ли у нее братья или сестры, но, кажется, с ними жил еще какой-то мужчина. Дядя, может? Или кто-нибудь из старых отцовских армейских приятелей? Она не могла вспомнить, что их с ним связывало, не могла вспомнить даже его имени, но в мозгу четко запечатлелся образ тщательно одетого мужчины с тонкими усиками. Она сомневалась, что он мог быть британцем, но что-то в его облике напоминало ей образ одного английского актера, фамилию которого она тоже забыла.