Читать книгу - "Путешественник по Изнанке - Дмитрий Александрович Билик"

более, в моем присутствии. Поэтому мои глаза налились кровью, как у быка, увидевшего яркую тряпку. В роли последней выступал мерзкий дворовой в дорогой рубахе, жилетке, начищенных сапогах и с напомаженными волосами. Точнее уж лицом — слишком волосат оказался бродяга. Я искренне не понимал, где у него борода переходит в прическу.

— Беса отпусти, — я старался говорить не сквозь зубы. Получалось не очень хорошо.

— Твой, что ли? — недовольно зыркнул на меня дворовой. — Бутылку настойки украл. Пришлось вмешаться. Я здесь за порядком слежу.

Нет, примерно что-то подобное я ожидал. Но поезд со станции «Быково» уже отправился. Потому что Гриша так и продолжал сучать ногами.

— Беса отпусти! — повторил я, чувствуя, что хист уже готов вырваться наружу.

Только теперь дворовой разжал пятерню, и Гриша свалился на землю. Причем, сразу пополз в мою сторону.

— Твоя нечисть людей потревожила, меня побеспокоила. Кому теперь только хист не достается, всяким недостойным. Они и за себя слово сказать не могу, а туда же, нечисть в услужение берут…

Все это Терентий Палыч не просто говорил. Свои слова он сопровождал действиями. А именно подошел вплотную и тыкал в меня пальцем. Да, наверное, со стороны это могло выглядеть забавно. Коротыш, от горшка два вершка, стоит перед тем, кто выше его в два раза и нечто выговаривает. Однако я и без этого почти кипел. Еще когда тип начал говорить про недостойных. А последнее действие вывело из себя.

Я поднял дворового за шиворот, справляясь с первым желанием дать пинка. Что интересно, волосатый злодей растерялся и не смог должным образом среагировать. Видимо, редко кто позволял вести себя с ним настолько вольно.

После непродолжительных размышлений я все же отпустил нечисть. Ладно, сказать по правде — придал ему небольшое ускорение, из-за чего дворовой плюхнулся на землю. Вокруг него сразу образовалась куча-мала из таких же коротышей. Все с повышенной волосатостью, разве что одеты похуже. Многие и вовсе босы.

Я достал со Слова пять монет и кинул в сторону дворового.

— За настойку и беспокойство. Заплатишь торговцу. Ты же здесь за порядком следишь.

Нет, если так посмотреть, поступил я, конечно, не совсем правильно. Позволил себя спровоцировать и все такое. Виноват ли был бес? В этом нет никакого сомнения. Мне бы как нерадивому хозяину стоять, потупив взор, говорить, что я виноват, но что-то сработало внутри быстрее голоса разума. Будто тумблер щелкнул.

Наверное, не веди себя дворовой столь вызывающе, может, и не было бы ничего. Я извинился бы, заплатил за бутылку, моральный ущерб, сделал выволочку бесу. В общем, надо было нормально, по-человечески, разговорить. Я вообще поболтать люблю, анцыбал вон не даст соврать.

Да, что-то хист стал играть со мной дурные шутки. С полоборота завожусь и влетаю туда, куда можно было спокойно войти. Очень тревожный звоночек. Надо бы пустырника попить.

Вот и сейчас, глядя на поднимающегося дворового, я понял, что как-то уж опрометчиво поступил. Хотя, что я сделал? Ровно то же самое, что и он. Причем, даже его рога не трогал. По той причине, что у него их не было.

Терентий Павлович, теперь уже в помятой и грязной рубахе, подступился было ко мне, открыв рот для возмущенного высказывания. А нечисть рядом с ним замерла, готовая слушать своего великого вождя.

— Все видели⁈ Все⁈ Этот рубежник ударил меня!

— Разве? — прозвучал знакомый голос позади. — Ты вроде, типа, первый до него дотронулся. В иные времена подобное считали нападением. И, типа, за это и отхватить можно было. Ты и отхватил.

Я повернулся и обнаружил подле себя Морового. Тот кивнул, ехидно улыбаясь. Мол, здорово, как сам? Надо же, что называется, искал медь, а нашел золото. Но что еще интереснее, от казарм дружинников к нам направлялись рубежники. И Ася была среди них.

Как говорят оптимисты? Во всем надо искать плюсы? Если бы не эта перебранка с дворовым, я бы не привлек внимание княжих людей.

— Да его нечисть… — начал было Терентий Палыч.

— Нечисть на то и нечисть, — лениво отозвался Моровой. — Она же тупая. К тому же, хозяин беса вины не отрицает. И даже, типа, виру внес. Или ты хочешь сказать, что бутылка настойки и твое внимание стоят дороже пяти монет серебром?

При этом Федя будто невзначай вытащил со Слова ту самую рогатину, которую я видел во время охоты на водяных лошадей. Вроде как, будешь вести себя плохо — быть беде. Да к тому моменту и остальные рубежники подошли, с любопытством поглядывая на перебранку.

Да, заматерел Моровой. Еще недавно был тенью Печатника, а теперь уверенность откуда-то взялась. А ведь всего лишь рубец взял. И сразу какие изменения.

Вот и сейчас — сказал, как отрезал. Еще и потроллил дворового, брякнув, что вся нечисть тупая. Говорил не о нем напрямую, но все все поняли. Вот и Терентию осталось лишь скрипеть зубами. Однако сделать он ничего не мог. Оттого дворовой только рукой махнул и тут же несколько его подопечных кинулись собирать монеты. А сам быстро пошел прочь.

— Зря ты с ним, поцапался, конечно, — заключил Моровой. — Нечисть он неприятная, но полезная. Да и связей кучу имеет. Я вот, типа, за тебя заступился, но лучше бы, чтобы он тебе нос расквасил или еще чего.

— Скорее бы уж он сам зубов не досчитался.

— Вот я и решил, что типа так будет. Поэтому вмешался. Но теперь смотри, на одного врага больше стало. Терентий Палыч не успокоится, пока не отомстит.

— Одним больше, одним меньше…

Сам же я протискивался к Асе через толпу рубежников. Они до сих пор не верили, что все закончилось и теперь разочарованно беседовали. Кто-то спрашивал, с чего все началось, другие интересовались конечным гамбургским счетом. Такое ощущение, что сегодняшняя мелкая стычка обрастает разным подробностями, которые к реальности будут иметь весьма далекое отношение.

Я между тем протиснулся к Лучнице. Ну, что называется — момент истины. Я шагнул навстречу, раскинув руки.

— Ася, ряд видеть.

— Матвей! — двинулась ко мне она.

И не обманула ожидания. Ее пальцы машинально сжали мои ягодицы. Не скажу, что привык, но в том числе после сегодняшней ночи подобная практика уже не доставляла мне такого дискомфорта, как раньше. К тому же, может, у нее в семье так принято здороваться. И плевать, что все дочери и росли без отца.

— А это что?