Читать книгу - "Дни - Джеймс Лавгроув"

Фрэнк бы очень удивился, если бы за тридцать три года службы у него так и не развилось особое чутье на воришек. Точно так же, как старые рыбаки, много лет выходящие в открытое море, как-то чувствуют, где должны проходить большие косяки, а опытные палеонтологи порой безошибочно узнают, под каким участком земли скрываются ископаемые, еще прежде чем лопата коснется почвы, – так и Фрэнк способен опознать потенциального магазинного вора, почти не глядя на него. От воровских помыслов, как от камня, брошенного в пруд, как будто разбегается по воздуху рябь – тончайшие колебания, на которые Фрэнк привык настраиваться и которые отдаются звоном будильника в его подсознании. Конечно, умение улавливать такие колебания – дар не самый надежный, и порой он подводил Фрэнка, но как первичная наводка большей частью его выручал.

Чем ближе он подходит к хвостатому, тем тверже уверен: тот собирается что-то украсть. Может быть, не из этого отдела, и, конечно же, не из этого стеклянного шкафа (даже будь при нем кувалда или набор отмычек), но скоро, уже очень скоро. Этот тип мешкает здесь для того, чтобы собраться с мыслями, еще раз прокрутить в голове план действий. Внешне он ничем себя не выдает – ни малейших признаков волнения или предвкушения. Профессионал!

Когда хвостатый наконец отходит от стеклянного шкафа, Фрэнк прилипает к нему и следует за ним по пятам, как тень.

Так они и выходят из «Сувениров шоу-бизнеса» тандемом: впереди – ничего не подозревающий подозреваемый, позади – его преследователь. Они удаляются от центра здания, и чем дальше от атриума они оказываются, тем менее многолюдными, менее пышными, менее освещенными становятся торговые отделы. Вскоре «они доходят до так называемой «Периферии» – тусклых и пыльных отделов, расположенных по периметру магазина.

Похоже, во внутреннем пространстве «Дней» действует некий принцип коммерческой воронки: именно в центре здания царит наибольшее оживление. Самые посещаемые, приносящие максимальную прибыль отделы сосредоточены вокруг кольца рекреации, тогда как отделы «Периферии», стоящие на противоположном конце торговой шкалы, оттеснены от центра ввиду своей ничтожной выручки. Единственное исключение из этого правила – Красный этаж: поскольку каждый покупатель вынужден его посетить, он целиком состоит из популярных отделов.

Условия в «Периферии» вполне отвечают их низкому статусу. Думаете, там есть окна, откуда можно полюбоваться городом, – что хоть как-то компенсировало бы удаленность этих отделов, попасть в которые можно только из трех примыкающих секций (а в угловые – и вовсе из двух) – вместо обычных четырех? Но нет – несмотря на то, что «Периферия» тянется вдоль внешних стен здания, эти внешние стены – глухие. Отсутствие окон, а значит, и образов внешнего мира в торговом пространстве «Дней» – умышленное: ничто не должно отвлекать посетителей от выбора покупок. Дневной свет проникает в магазин исключительно через прозрачную половину купола – полукруглый световой колодец, позволяющий солнцу питать хлорофилл Зверинца.

Отделы «Периферии» специализируются на товарах экзотических, загадочных, необязательных, иной раз и вовсе неизвестного назначения. Некоторые из выставленных предметов обладают большой ценностью, но покупатели немногочисленны и появляются здесь очень редко, так что торговля идет медленно и цифры продаж всегда низки.

Местный персонал состоит из тихих, сосредоточенных, одержимых мужчин и женщин, знатоков своего дела, которые целыми днями корпят над прилавками, погрузившись в составление каталогов малопонятных товаров и их сортировку согласно одним только им ведомой логике. Поэтому неудивительно, что никто не обращает почти никакого внимания на появление хвостатого типа. Когда же вслед за хвостатым призрачной тенью проскальзывает Фрэнк, неслышно ступая каучуковыми подошвами по застланному мягким ковром полу, то его не замечают вовсе.

Дальше, через «Использованный картон», через «Оккультные аксессуары», через «Виниловые пластинки и перфоленты», через «Пивные бутылки»: тихая, неспешная охота продолжается. Когда хвостатый ненадолго останавливается, чтобы рассмотреть какой-нибудь товар, Фрэнк тоже притормаживает. Как только хвостатый замедляет или убыстряет шаг, Фрэнк тоже замедляет или убыстряет шаг. Если хвостатый чешет мочку уха или надувает губы, Фрэнк ловит себя на том, что копирует его действия. Он сделался двойником – doppeigànger – подозреваемого: жест за жестом повторяет каждое его движение, запаздывая лишь на долю секунды.

Один раз, в «Нацистской символике», хвостатый оглянулся и увидел позади себя мужчину, элегантно одетого (как и подобает покупателю «Дней»), внимательно разглядывающего витрину с форменными знаками отличия «люфтваффе», – мужчину, совершенно ничем не примечательного и незапоминающегося. Спустя секунду хвостатый начисто забыл лицо Фрэнка. И когда, пройдя еще один отдел, он случайно посмотрит через плечо и снова заметит Фрэнка, то даже не осознает, что уже видел этого человека раньше.

Так они продолжают идти – притворяющийся тенью и тень отбрасывающий, потенциальный преступник и Призрак, и наконец доходят до «Сигар и спичечных коробков».

В соединительном проходе, ведущем в этот отдел, позвоночник хвостатого едва заметно деревенеет, и Фрэнк нутром чует: ага, тут-то подозреваемый и собирается сделать свое дело.

Неслышно кашлянув, он активирует связь с «Глазом».

– «Глаз», – отзывается оператор.

– Хаббл.

– Мистер Хаббл! Чем могу служить?

Связь настолько четкая, что Фрэнку слышны как фон голоса других операторов, стук по клавишам, звук движения колесиков кресел по линолеуму, приглушенное, но настойчивое деловое журчание, которому вторит, словно хор цикад, гул, испускаемый сотнями нагретых электронно-лучевых трубок: через наушник связи просачиваются все сопутствующие шумы из подземелья «Глаза».

– Я на Голубом. Веду подозреваемого в «Сигарах и спичечных коробках».

– В «Сигарах и спичечных коробках»? Эй, дай прикурить, шеф! – Оператор хихикает над собственной шуткой. Обычное утомительное чувство юмора персонала «Глаза» – вот уж по чему Фрэнк не будет испытывать ни малейшей ностальгии.

– Мужчина, белый. Около метра восьмидесяти. Среднего сложения, килограммов семьдесят пять-восемьдесят. Тридцать с небольшим. Костюм, галстук. Прическа – хвостик. Два колечка в правом ухе.

– Погодите-ка. – Слышен яростный стук клавиш. – «Сигары и спичечные коробки», «Сигары и спичечные»… О'кей, нашел. Из неформалов-нонконформистов.

– Может, и так. Думаю, он профессионал. Лица не узнаю, но это ничего не значит.

– Ранняя пташка, а?

– Ранняя пташка врасплох застигнет букашку. Или, во всяком случае, надеется.

– Хорошо шутите, мистер Хаббл. Почти смешно.

– «Глаз», пожалуйста, выполняйте то, что входит в ваши обязанности.

– Вообще-то, – говорит оператор, растягивая слова на манер уличного подростка, – я его уже засек.