Читать книгу - "Знахарь - Александр Павлович Сапегин"

утёрла побежавшую из носа юшку и зло стрельнула глазами. Она отползла в сторону фигурного журнального столика с аляповатой вазой, выполненной под древнегреческую амфору, и нажала замаскированную кнопку сигнализации. Через минуту в номер ворвались дюжие охранники, в один миг скрутившие клиента, позволившего себе лишнее в отношении работницы. Резкий, без замаха удар под дых оборвал любые оправдания Романа. Лопатообразные, но необычно ловкие руки секьюрити моментально охлопали одежду Ермолова, беспомощно сучащего ногами между двумя шкафоподобными монстрами, которые будто нашкодившего котёнка за шкирку вздёрнули его в воздух. Извлечённый из недр одежд «лопатник», лишившийся всей наличности, но сохранивший в неприкосновенности кредитные карты, запихали обратно в нагрудный карман пиджака, после чего Романа ловко выволокли на улицу и швырнули в грязную лужу, наказав даже близко не подходить к данному заведению, иначе в этой же луже его и утопят. До «Иванов» с Хитровки и полиции доведут, за что клиенту закрыли доступ. Ариведерчи!

Через пять часов наряд полиции подобрал пьяного в хлам студента МГУ, который настолько переборщил с возлияниями, что уснул на улице, в роли кровати избрав заплёванную курильщиками лавку в одном из внутренних московских дворов и только бдительность граждан не позволила ночным татям обобрать пропойцу до нитки. Хотя крутились возле забулдыги подозрительные личности, крутились. Утром проснувшемуся в медвытрезвителе и плохо соображающему Роману сунули под нос протокол с постановлением о взимании штрафа за нарушение общественного порядка. Через три часа выписка об административном нарушении и неподобающем поведении студента легла на стол ректора университета.

Прочитав документ, ректор хмыкнул. Знакомая фамилия, только спустить дело на тормозах не получится, так как полиция завела дурную привычку направлять копии в профсоюз и студсовет. Разбирательство последует однозначно, тем более, в свете грядущей отчётно-перевыборной конференции никто не станет класть бумаги под сукно, наоборот, заинтересованным лицам требуется показать работу. Участь наследника графа Ермолова предрешена. Ему лучше самому написать заявление об отчислении, чем стать парией.

* * *

— Добрый вечер, Володя!

— Здравствуйте, Екатерина Сергеевна.

Владимир, вернувшийся из похода по магазинам, подозрительно покосился на хозяйку доходного дома. Не нравилось ему, как прозвучало «Володя» из её уст. К бабке не ходи, мадам к нему с какой-нибудь просьбой, иначе елейный взгляд не поддаётся рациональному объяснению.

— Вы ведь ко мне не просто так, Екатерина Сергеевна? Прошу, проходите в квартиру, не будем развлекать публику неловкими ужимками на пороге.

— Что у вас на этот раз? — поставив пакеты с продуктами на стол, спросил Владимир.

— Не у меня, — чуть зарделась щеками Екатерина Сергеевна, до сих пор ощущавшая некоторую вину за инцидент с матерью Павла. — У моей хорошей знакомой, точнее у её дочери есть деликатная проблема.

— Надеюсь не как у Павла? — сразу ежом ощетинился Владимир.

— Что вы, Володя, — замахала руками Екатерина Сергеевна. — Настя девочка адекватная, только забеременеть никак не может, пятый год замужем, всех врачей обошли… Не могли бы вы… Хотя бы одним глазком… Даже если ваш вердикт будет отрицательным…

— Одним глазком, — сдался Владимир. — Я ничего не обещаю, вы должны сами понимать. Завтра в восемнадцать ноль-ноль у меня нет клиентов, пусть дочка вашей знакомой приезжает. Гляну, что с ней и как.

— Мы всё понимаем, — обрадованно закивала женщина. — Спасибо, Володя!

* * *

Владимир битый час изображал столб у светлого провала окна, будто от разглядывания уличного пейзажа что-нибудь изменится. Ничего, ровным счётом ничего в наружном мире не поменяется, переживай он не переживай.

Победы и поражения в его насыщенной событиями жизни шли рука об руку. Только-только ты взобрался на очередную вершину и не успел порадоваться восхождению, как кубарем скатился вниз. И ладно бы, если бы от тебя что-то зависело. Как сказано выше — ничего, ровным счётом, ничего! Судьба-злодейка сама причудливо тасует карты, не зная, какая из них выпадет в следующий момент.

Вздохнув словно старый, побитый жизнью пёс, Владимир обернулся к столу, на котором ветер, сквозняком просочившийся через открытые форточки, игрался шелестящими бумагами самого официального вида. Невидимый забавник то приподнимал края страниц в открытой папке, то принимался едва двигать на потрескавшейся лаковой поверхности столешницы пару отдельно лежащих листочков, скреплённых обычной скрепкой.

Канцелярская папка из плотного картона прочно удерживала в себе одну из вех жизни молодого квартиросъёмщика, одним своим присутствием рисуя черту, зовущуюся «до и после». Потрепав лёгкие тюли, ветер вновь невесомо дунул на бумагу, заставив её трепетать в мнимом испуге и боязни упасть на пол. Вместе с листами затрепетали крыльями имперские орлы на «шапках» и синих печатях.

Одним движением задёрнув шторы, Владимир прошёл к маленькому угловому диванчику и после нескольких мгновений раздумывания о чём-то своём, не связанном с проклятой «канцелярией», окунулся в мягкие объятия мебели. Отец ни на один из судов не приехал, впрочем, иного от родителя ожидать не стоило. Папашка с мачехой красноречиво высказались во время посещения отпрыска в СИЗО. Чаровников-старший тогда долго разорялся на тему позора на его лысую голову и попранного достоинства фамилии. Звучали слова про авторитет в около криминальных кругах и прочая хрень. Мачеха больше отмалчивалась, за неё вещали нескрываемые злорадное торжество, мрачная радость и высокомерное презрение, изливающиеся из искусно подведённых глаз. В какой-то момент папашка в своём глухарином монологе, когда токующая птица, надувшая зоб, не слышит и не видит окружающий мир, дошёл до того, что он ни знать, не видеть позора своего рода не желает. Владимир не стал дослушивать отца, с первых слов ему стало понятно — ночная кукушка перекуковала и переформатировала мозги мужа, не мытьём, так катаньем вложив в них своё отношение к ненавистному пасынку, тем более «птице» было чем оперировать и на что давить. Округлившийся животик мадам Чаровниковой яснее ясного намекал на ожидаемое пополнение в семействе и судя по поведению оной личности, она ждала мальчика, вследствие чего ребром встал вопрос с наследником. Судя по всему, Владимира окончательно вычёркивали из списка «счастливчиков», тем более он сам предоставил мачехе удобный повод устранить досадную помеху с пути ещё не родившегося ребёнка. Кивнув охраннику, Владимир вышел из комнаты свиданий. Честно говоря, не очень-то хотелось и он ни на что не рассчитывал, но до чего же противно и погано было у него