Читать книгу - "Сны в Ведьмином доме - Говард Филлипс Лавкрафт"

Ящики были адресованы Чарльзу Варду в Потаксет, и представители как местной, так и федеральной полиции, доставив в участок всех обитателей коттеджа, подвергли их строгому допросу. Чарльз и его спутники выглядели испуганными, однако полиция получила от хозяина дома объяснения, которые, казалось, полностью его оправдывали. Ему якобы потребовались некоторые анатомические образцы для научных исследований, глубину и важность которых могут подтвердить все, знавшие его в последние десять лет, и он заказал необходимые объекты в нужном ему количестве в агентствах, которые, как он полагал, действовали вполне законным порядком. Откуда взяты эти образцы, ему абсолютно неизвестно. Вард казался потрясенным, когда инспектор намекнул на то, какое чудовищное впечатление произведет на публику известие о находках и насколько все это повредит национальному престижу. Показания Чарльза были полностью подтверждены его коллегой, доктором Алленом, чей странный гулкий голос звучал гораздо более убедительно, нежели нервный, срывающийся голос Варда. В конце концов полиция оставила дело без последствий, но ее сотрудники тщательно записали нью-йоркский адрес агентства и его владельца. Дальнейшее расследование ни к чему не привело. Остается лишь добавить, что «образцы» были поспешно и в полной тайне возвращены на прежнее место, и никто так и не узнал об этом богопротивном осквернении памяти усопших.

Десятого февраля 1928 года доктор Виллет получил от Чарльза Варда письмо, которое считает исключительно важным и часто спорит на эту тему с доктором Лайманом. Последний считает письмо убедительным доказательством того, что они столкнулись с характерным случаем «dementia praecox» — быстро прогрессирующей острой душевной болезни. Виллет же считает, что это последние слова несчастного юноши, написанные им в здравом уме. Он обращает особое внимание на характер почерка, хотя и неровного, но несомненно принадлежащего Варду. Вот полный текст этого письма:

100 Проспект-стрит,

Провиденс, Р. И.

8 марта 1926 г.

Дорогой доктор Виллет!

Я чувствую, что наконец пришло время сделать признание, с которым я медлил, несмотря на Ваши просьбы. Я никогда не перестану ценить терпение, с которым Вы его ожидали, и доверие, с которым Вы отнеслись ко мне как к человеку и пациенту.

Я должен, к сожалению, признать, что никогда не дождусь триумфа, о котором мечтал. Вместо него я добился лишь встречи с гибельным ужасом, и мои слова, обращенные к Вам, будут не победным кличем, а мольбой о помощи: посоветуйте, как спасти не только меня, но и весь мир от чудовищной опасности, которую не может себе представить человеческий разум. Вспомните, что говорится в письмах Феннера о рейде на ферму в Потаксете. Это нужно сделать снова, и как можно скорее. От нас зависит больше, чем можно выразить словами, — вся цивилизация, все законы природы, может быть, даже судьба всей Солнечной системы и всего мироздания. Я вызвал к жизни страшного монстра, но сделал это лишь во имя науки. А сейчас во имя жизни человечества и всей Земли вы должны помочь мне загнать чудовище в те черные бездны, откуда оно явилось.

Я покинул то место в Потаксете, и мы должны извлечь оттуда все, что в нем находится, — живым или мертвым. Я никогда не вернусь туда, и вы не должны верить, если кто-нибудь скажет, будто видел меня там. Подробнее объяснимся при встрече. Я вернулся домой навсегда и хотел бы, чтобы вы посетили меня сразу же, как только у вас появятся пятъ-шесть свободных часов, чтобы вы смогли выслушать мое сообщение. Это займет довольно много времени — и поверьте мне, никогда еще ваш профессиональный долг не призывал вас с такой настоятельной необходимостью, как сейчас. На карту поставлено значительно больше, чем рассудок или даже моя жизнь.

Я не рискну рассказать обо всем отцу; вряд ли он поймет, о чем идет речь. Но я признался ему, что мне угрожает опасность, и он нанял четырех детективов, которые следят за нашим домом. Не уверен, что они смогут помочь, потому что им придется иметь дело с силами, само существование которых покажется невероятным даже вам. Итак, приходите скорее, если хотите застать меня в живых и услышать, как избавить все мироздание от адского заговора.

Приходите в любое время: я не намерен покидать дом. Заранее не звоните, потому что трудно сказать, кто или что попытается перехватить вас. Будем молиться всем богам, чтобы ничто не помешало нашей встрече.

Я в полном отчаянии.

Чарльз Декстер Вард.

P. S. Если увидите доктора Аллена, застрелите его немедля и бросьте тело в кислоту, чтобы от него ничего не осталось. Не сжигайте его.

Доктор Виллет получил это письмо примерно в десять тридцать утра и тотчас устроил так, чтобы у него оказались свободными вторая половина дня и весь вечер для разговора, который мог, если необходимо, продолжаться до поздней ночи. Он собирался прийти к Вардам примерно в четыре часа пополудни и оставшиеся до этого часы провел в беспокойстве, строя самые невероятные догадки. Человеку постороннему могло показаться, что это послание написано маньяком, но доктор Виллет был слишком хорошо осведомлен о странных вещах, которые происходили с Чарльзом, и был далек от того, чтобы считать его слова бредом безумца. Он был уверен, что в этом деле и вправду присутствует нечто таинственное и чудовищное, возникшее из глубины веков, а упоминание доктора Аллена сразу же пробудило в памяти Виллета все разговоры, что велись в Потаксете относительно загадочного компаньона Чарльза. Доктор никогда не видел этого человека, но много слышал о его внешности и поведении и не мог не задумываться над тем, что скрывают никогда не снимаемые им на людях непроницаемо-черные очки.

Ровно в четыре часа доктор Виллет явился в дом Вардов, но с раздражением и беспокойством услышал, что Чарльз не сдержал своего обещания остаться дома. По словам дежуривших у дома детективов, молодой человек вроде бы преодолел свои прежние страхи. Утром он долго разговаривал по телефону, спорил и, по всей видимости, отказывался выполнить то, что требовал его собеседник. Один из детективов расслышал слова: «Я очень устал и хочу немного отдохнуть», «Извините меня, но я сегодня не могу никого принять», «Пожалуйста, отложите решительные действия, пока мы не придем к какому-нибудь компромиссу» — и наконец: «Мне очень жаль, но я должен от всего совершенно отойти на некоторое время. Я поговорю с вами позже». Потом, очевидно подумав и набравшись храбрости, он выскользнул из дома так тихо, что никто не заметил его ухода. Около часа дня Чарльз вернулся и прошел внутрь, не говоря ни слова. Он поднялся наверх, вошел в библиотеку, и там что-то его сильно испугало: все услышали вопль ужаса, который перешел в какие-то булькающие звуки, словно молодого человека душили. Однако, когда туда поднялся лакей, чтобы проверить, все ли в порядке, Чарльз с дерзким и надменным видом встал в дверях и молча отослал слугу жестом, от которого тому стало не по себе. Позднее молодой Вард, по всей вероятности, что-то переставлял у себя на полках: в течение некоторого времени слышался топот, звуки передвигаемых тяжелых предметов, грохот и треск дерева, после чего он вышел из библиотеки и сразу же покинул дом. Виллет осведомился, не велел ли Чарльз что-нибудь передать ему, но услышал отрицательный ответ. Лакей был обеспокоен видом и поведением Чарльза и заботливо осведомился у доктора, есть ли надежда вылечить молодого человека от нервного расстройства.