Читать книгу - "Часовщик - Родриго Кортес"

— Ну и что?

Марко усмехнулся и тут же скривился от боли — огромный, через весь бок, шрам все еще давал о себе знать.

— А то, что все отлученные от Церкви мастера начнут платить такие же налоги, как евреи и магометане, — повышенные.

— И что? — никак не могли ухватить мысль подмастерья.

— А то, что у мастеров станет меньше денег и они понизят вам жалованье.

Подмастерья дружно открыли рты. Так далеко никто из них не заглядывал.

— И что нам делать? — отреагировал один. — Может, поймать этого Комиссара да и… пришить? Чтобы некому было мастеров отлучать…

— Недоумок, — презрительно констатировал Марко. — Твой враг — не монах; твой враг — мастер. Нам с тобой, наоборот, — поддержать Инквизицию надо. Глядишь, и сами в мастера досрочно выйдем…

Бруно вошел в Сарагосу вместе с запоздавшими отрядами сеньора Франсиско Сиснероса и был потрясен размерами столицы. Наверное, так же были потрясены городские мастера, когда Олаф показал им чертежи курантов с двенадцатью шестернями.

Но время было дорого, и Бруно заставил себя собраться, быстро отыскал здание епископата и подошел к стоящим у входа гвардейцам.

— Куда?

— К епископу Арагонскому…

Гвардейцы рассмеялись:

— И не надейся! Его Преосвященство только что из Мадрида приехал, и к нему сейчас даже грандов пускают лишь по особому разрешению…

Бруно задумался.

— А как мне получить такое разрешение?

Гвардейцы расхохотались:

— Вы слышали, чего он хочет?! Нет, вы слышали?!..

А Бруно смотрел, как они смеются, и вспоминал, как они с отцом выверяли точность хода храмовых курантов. Это была самая грубая, самая первая выверка. Следовало капнуть охры на зубец крайней шестерни и засечь на эталонных песочных часах мгновение, когда охра, передаваясь от шестерни к шестерне, испачкает регулятор хода.

«От шестерни к шестерне…» — понял он.

— А как мне найти начальника вашего караула?

Примерно через час, двигаясь от сержанта к сержанту и от офицера к офицеру, Бруно уже разговаривал с начальником охраны епископского дворца.

— У меня отца инквизиторы арестовали, — прямо сказал он, — и умные люди сказали, что Его Преосвященство может помочь…

— И чего ты хочешь? — весело поднял брови офицер. — Чтобы епископ отменил указ короля о правах Святой Инквизиции?

— Это было бы неплохо, — признал Бруно. — У нас так все считают: и судья, и старейшины цехов…

Офицер раскатисто расхохотался, а когда отсмеялся, сказал все. Как есть.

— На прием к епископу тебя не пустят. Даже не надейся. Так что мой тебе совет: иди на дворцовую кухню, там всегда помощники нужны… глядишь, и сумеешь два-три слова Его Преосвященству сказать.

Когда Томазо прибыл для очередного доклада об очередном поражении Изабеллы на переговорах, он обнаружил у Генерала всех прибывших в Мадрид братьев.

— Становись, — сухо распорядился Генерал, — кое-что произошло.

Томазо напрягся и встал рядом с Гаспаром. Тот стоял — ни жив ни мертв.

— Первая и главная новость, — прошелся перед строем Генерал, — как и следовало ожидать, началась война. Большая война.

Лица монахов окаменели.

— Англия, Голландия, Австрия и Савойя объединились в борьбе с Бурбонами. Формальный повод: нарушение Людовиком соглашений по Арагону.

Стало так тихо, что Томазо услышал, как за окнами разговаривают караульные гвардейцы.

— Но Австриец об этом еще не знает. — Генерал глянул на большие напольные часы. — Думаю, что к нему гонец прибудет часа через три-четыре.

Так было всегда: курьерская служба Ордена работала быстрее королевской.

— Все понимают, что это значит?

Братья — один за другим — наклонили головы. То, что Габсбурги вступили в войну против Бурбонов, означало одно: когда прибудет гонец из Вены, переговоры прекратятся.

— Австриец наверняка воспользуется состоянием войны, — задумчиво прошелся вдоль строя Генерал, — и, скорее всего, попытается взгромоздиться на арагонский престол этой же ночью.

По спине Томазо прокатилась ледяная волна, а Генерал уже смотрел прямо на него.

— Держи, — протянул ему руку Генерал.

Томазо протянул руку, и в его ладонь скатилось что-то небольшое и увесистое. Исповедник поднес ладонь ближе к глазам. Это был перстень с родовым гербом Людовиков.

— Через полтора часа тебя пропустят в покои юного Бурбона, — тихо, но внятно произнес Генерал. — Дворецкий проведет вас потайным ходом в часовню. Если король будет плакать, зажмешь ему рот — согласие королевы-матери получено. Возле часовни вас будут ждать гвардейцы с лошадьми. Это люди Изабеллы…

— Король не сможет ехать верхом, — покачал головой Томазо.

— Значит, посадишь его впереди себя, — отрезал Генерал. — И вообще, делай что хочешь, но свадьба юного Бурбона и Изабеллы Кастильской должна состояться до полуночи! Остальное Изабелла берет на себя.

Томазо похолодел, а Генерал уже перевел взгляд на Гаспара.

— Значит, так, Гаспар… епископа Арагонского арестовать и доставить в Трибунал Святой Инквизиции.

Гаспар с сомнением покачал головой:

— Он уже выехал в Сарагосу… а у него там собственный дворец… и гвардейцы на каждом шагу.

— А ты собираешься просить у них разрешения? — прищурился Генерал.

Гаспар обомлел.

— Вы собираетесь его выкрасть?!

С особами подобного ранга обычно так не обращались.

— Поспеши, Гаспар, — не ответил на вопрос Генерал. — Ты даже не представляешь, как мало у нас времени.

— Твоя задача, — перешел к следующему брату Генерал, — обеспечить оборону покоев матери-королевы… по меньшей мере до двух часов ночи…

Томазо слушал, запоминая каждое слово. Этой ночью должна была решиться судьба всей Европы.

Дона Хуана Хосе Австрийского гвардейцы Изабеллы пропустили в храм, когда венчание было уже завершено.

— Кажется, я опоздал… — угрожающе выдохнул он.

— Ты пришел нас поздравить? — с вызовом посмотрела ему в глаза Изабелла.

Лицо Австрийца исказилось, и он схватился за эфес.

— Ва-аше Высочество… — укоризненно протянул из-за его спины Томазо.

Австриец обернулся.

— И ты с ними, бастард?

— А разве вы не с нами? — в тон ему поинтересовался Томазо. — Предложение Папы остается в силе: вам отойдет вся Арагонская Церковь и реальная…

— Заткнись! — яростно заорал Австриец. Благородный дон уже понимал, что, узнай он о начале войны его семьи с Бурбонами на три часа раньше, все можно было повернуть иначе…