Читать книгу - "Дважды умереть и воскреснуть - Евгения Гладкова"

– Зоя, – язвительно ухмыльнулся один из громил, – теряешь хватку?! Не учуяла лазутчика?

– Олежек, – также язвительно ответила девушка, – ты перетрухал? Тебя напугал заблудившийся турист?

Рому приволокли и бросили к ногам Зои. Я хотела кинуться к нему, но девушка меня удержала. Она шикнула на меня, чтобы я не выдавала то, что мы знакомы. Это был провал! Я уже представила картину, как убивают Рому и всех тех людей, которые придут его спасать. Как обличают Зою в предательстве и казнят. Как тяжело будет мое существование без них обоих.

– Кто ты? – требовательно произнесла Зоя, обращаясь к парню.

– Я диггер, – ответил он, убедительно играя непонимание и страх. – Мы с товарищами обследовали заброшенные военные шахты, решили заночевать в лесу.

– А что трешься тут? – спросил Олежек.

– Отходил по нужде, – ответил Рома, – а тут вы схватили и поволокли куда-то…

– Сколько вас? Где разбили палатки? – не дослушав легенду, спросил страж.

– Четверо. А вам зачем? – дерзко кинул Рома.

– Действительно, зачем? – успокаивающе произнесла Зоя, глядя на стража. Парень прогуливался по ночному лесу. А тут ты, налетел, напугал. А вдруг он друзей позовет и тебе морду набьют.

Девушка отвела громилу в сторонку пошушукаться.

– Сбавь обороты, – сквозь зубы процедила Зоя, – отпустите его.

– Ты ему веришь? Это лазутчик.

Зоя предоставила стражам сильные аргументы, и теперь они выглядели глупо. Как только ей удается сохранять самообладание! Во-первых, обвинила стражей в непрофессионализме. Они оставили пост, хотя должны были наблюдать за мониторами, и если бы была опасность обнаружения, то объявить эвакуацию, а не светить вход в бункер. Во-вторых, она сказала, что необходимо прочесать лес, и убедиться, что это не засада. В-третьих, она применила к парню гипноз забвения, еще до появления стражей. Вряд ли тот что-либо вспомнит, а даже если и вспомнит, то доказать не сможет. И еще напомнила о правилах Ветви касательно людей. Любые жертвы среди населения неуклонно дадут повод для разбирательства. А это действительно угроза.

Парня отпустили. Рома бежал со всех ног. Я потеряла его из виду, но звуки неровного сердцебиения еще долго преследовали меня. Я не до конца понимала, что означает «ночной рейд» в поисках засады. Ведь лес кишит религатами. Но всецело доверилась Зое. Она бы не стала подвергать жизни братьев-староверов реальной опасности. И главное, Рома невредим.

Мы благополучно вернулись в бункер. Стражи вернулись на посты. А Зоя с намеренно важным видом, так сказать показательно, волокла необузданного нового вампира – меня – в серую пыльную коморку.

– Ну, вроде бы все обошлось! – устало выдохнула она. – Какого черта ты творишь? Ты же адекватно восприняла перерождение, – негодуя, накинулась на меня девушка.

– Я сама не понимаю, что со мною происходит. Знаю точно, что он дорог мне. Кажется, я влюбилась!

– Гомотогам не свойственны такие чувства. Право на любовь имеют только лафавы. Люди. Живые существа. Но только не мертвецы вроде нас.

– Я не могу иначе объяснить свою страсть. Единственное, чего мне хочется сейчас, так это быть рядом с ним, смотреть ему в глаза, слушать его голос и стук сердца, наслаждаться его запахом. Он зачаровал меня.

– Ты действительно уникум! Когда ты только успела влюбиться в него, ведь вы встречались лишь однажды.

– Это как затмение, как будто рассудок помутился. Меня манит к нему магнитом. А про «любовь» ты лукавишь. Гомотоги способны на чувства. Ведь меня ты любила, когда я была… человеком. Ирина любила моего отца…

– Ты права, есть чувства, которые близки к понятию «любви», но я предпочитаю не осквернять это слово. Ведь любовь – это светлое чувство. «Бог есть Любовь…», а мы отреклись от него, совершив самоубийство. Понимаешь, к чему я клоню? Мы не имеем права на любовь.

Зоя поникла и умолкла. Она замерла в обмякшей позе с полным безразличием на лице и абсолютно пустым взглядом. Мы долго сидели в безмолвии. Каждая из нас думала о своем. Все-таки гомотоги способны на чувства, по крайней мере, на раскаяние и сострадание, или, по крайней мере, некоторые из них. И мы бы еще долго просидели, погрузившись в свои мысли и воспоминания, но тут вошел Роберт. Он попросил меня пойти за ним. Зоя встревожилась. Но Роб успокоил ее, сказав, что Ирина пригласила меня на трапезу. Зоя устало улыбнулась, давая понять, что волноваться не о чем. И я ушла.

Я следовала за Робом по длинным коридорам бункера, которые увлекали нас то вниз, то вверх. Очень надеюсь, что он сможет меня проводить обратно. Как я ни пыталась запомнить маршрут, у меня ничего не выходило. В памяти застыл образ Ромы, и для других воспоминаний места не осталось.

Мы подошли к большущей двери из темного дерева. Роббер постучался. Дверь была не заперта.

За дверью в богатом убранстве размещались апартаменты Ирины. Навстречу мне распахнула объятия гостиная, выдержанная в стиле современной классики. На противоположной стене была инсталляция из восьми мониторов в белых рамах – имитация французского окна до пола. Они транслировали цветущий сад, залитый лучами солнца, «окно» обрамляли бежевые шелковые шторы. На полу бежево-голубой ковер, на котором располагались низкие диваны и журнальный стол. Всюду стаяли вазы с роскошными букетами цветов. Цветы были искусственными, что, конечно же, меня не удивило. По обеим сторонам от «окна» расходились ярко освещенные коридоры. Я могу лишь предположить, что они ведут в спальню и ванную, но могу ошибаться. Здесь было такое яркое освещение, что я даже растерялась. Комната словно озарена солнцем, которого мне так недоставало в жизни, и тем более теперь.

– Оставь нас, – велела Ирина Роберту, выйдя нам навстречу. Тот незамедлительно исчез. – Мне стало известно, что ты столкнулась с человеком.

Мне нечего было ответить. Я молчала. Я опасалась, что любое необдуманное слово обернется крахом для меня и для Зои.

– Как ты справилась с жаждой? – удивилась мама.

– Зоя удержала, – сказала я, припоминая разнос, который девушка учинила стражам.

– И что, голод утих? – не унималась Ирина. В ее голосе звучали саркастические ноты.

– Я теперь постоянно голодна. Никак не могу к этому привыкнуть.

– По правилам, мы людей не обижаем, если они не несут опасности. На этот раз опасности нет, как, собственно, и свидетелей.

Я оторопела. Только что мне сообщили, что Ромы больше нет. Его все же догнали. Легенда не сработала. О, нет! Мне казалось, что я взорвусь от досады. В животе закрутило и заурчало, словно я бомбу проглотила. Как только я представила, как мои внутренности мерзкими брызгами разлетаются в стороны от эпицентра взрыва и благополучно оседают на стенах и мебели, превращая эту ослепительно комнату в нечто непристойное для жизни, я почему-то успокоилась. Меня даже это рассмешило.

– Что тебя так веселит? – удивилась Ирина.