Читать книгу - "Хранители пути - Карина Сарсенова"

Александр Евстигнеевич перевел на нее совершенно безумный взгляд идеально круглых, как оправа его очков, до предела вытаращенных глаз.

— Да… Задушена, — едва слышно прошептал он.

— Кто?!! — не выдержав, заорала во всю силу своих недюжинных легких певица.

— Я… я не знаю… — одними губами пролепетал оглушенный ее воплем секретарь.

— Как не знаете? — вскочив, зашлась в истошном крике темпераментная рокерша. — Как можно не знать? Кто это? Где он? Или она?

— Она, — обессиленным голосом вымолвил Александр Евстигнеевич и снял с носа запотевшие очки. Холодный пот градом катился по его мертвенно-бледному лицу.

— Кто она? — на грани настоящего нервного срыва верещала Азиза. — КТО?!!

— Ведите нас к телу, — твердо произнес подавший наконец признаки человеческой жизни Амадео и одним мягким движением поднялся из кресла. — Где вы его нашли?

— В вашей приемной, — приобретая цвет свежей весенней зелени, еле выговорил секретарь и закрыл лицо трясущимися руками. Его руки все еще пытались спрятать их обладателя от восприятия ужасов этого бренного мира, когда подошедший к нему гигант совсем без усилий, словно тряпичную куклу, придал прикрепленному к ним туловищу выражено вертикальное положение.

— Ведите нас к телу. Пора, — еще тише, на ухо секретарю, произнес Амадео. Его слова произвели на потерявшегося в своих переживаниях мужчину поистине магическое действие: стеклянный блеск безумия в его глазах исчез, сменившись ровной подсветкой трезвого осознания. Уверенной поступью, лишь слегка горбясь под тяжестью перенесенного стресса, Александр Евстигнеевич в сопровождении Амадео и Азизы направился вглубь приемной.

Платяной шкаф доверчиво являл миру небогатое содержимое имеющегося нутра. Холода в этом году запаздывали, и покрытые летней всепроникающей пылью молочного цвета полки откровенно и скучающе пустовали. Распахнутые настежь дверцы, не выдержавшие давящего на них изнутри излишне инородного тела, скособочено болтались на перекошенных петлях. Оно, в смысле — тело, располагалось между разъехавшихся створок своей явно принудительной обители.

— Это она… она! — вскрикнул Александр Евстигнеевич, чрезмерно резвой рысью подбегая к шкафу и стремительным движением распахивая ближайшую к нему дверцу еще шире. С громким хрустом кусок искусственной древесной плоти отвалился от еле удерживающей его основы, увлекая грузного пожилого джентльмена в экстремальное путешествие в стиле импровизированного виндсерфинга. Что ж, ничто в мире не является незаменимым, и даже стихии подчас сменяют друг друга в случае крайней на то необходимости. На воздушной волне, вызванной неуправляемым перемещением в пространстве собственного тела, секретарь спикировал точно на предмет своего волнения.

Лежащая на полу девушка никак не отреагировала на столь бурное вмешательство в физический аспект ее существования чужеродного неуклюжего субъекта, и продолжала безотрывно смотреть куда-то вглубь себя, закатив глаза под лоб. Неестественно вывернутая шея, крутым изломом удерживающая на боку обметанную длинными белыми волосами продолговатую голову, ничуть не нарушала данного процесса самосозерцания и даже способствовала ему. Ярко-красная, цвета коммунистического флага, блестящая помада причудливым пятном размазалась по пепельно-серым подбородку и щекам. Задравшаяся до пояса мини-юбка из золотой парчи вкупе со съехавшими с колен красными кожаными ботфортами и порванными крупносетчатыми чулками, создавали вызывающий, но впечатляюще гармоничный образ дешевой доступности. Ярко-розовая измятая рубашка, тоже обильно выпачканная красной помадой, топорщилась упрямым узлом на сером и впалом, вечно голодном животе.

— Она что, была в шкафу? — изумление было слишком велико, выходя за привычные границы. Гибкое тело рок-певицы, в попытке поддержать ее душу, выражая бушующие в ней эмоции, изогнулось в форме огромного вопросительного знака. В блестящих миндалевидных глазах плескался первобытный ужас и жгучий интерес одновременно.

— Да, я открыл шкаф, чтобы положить туда зонтик, а она… на меня выпала прямо из шкафа! — содрогнувшись от ожившего в памяти стресса, секретарь затрясся мелкой дрожью.

— Постойте, это же Анника, — разглядывая лицо девушки, сообщил Амадео.

— И правда, Анника! — воскликнула Азиза, поддавшись победившему любопытству и бесстрашно присев рядом с телом. — Но она же… Она же…

— Работает у Шалкара, — под нос себе произнес Амадео, с заметной тревогой с высоты своего двухметрового роста глядя на истерзанную девушку.

— Работала, — чутко уловив его слова, уточнила рокерша, осторожно поправляя разметанные по полу безжизненные пергидрольные пряди.

— Судя по вывернутой шее, ее не задушили, а сломали позвоночник, — подвел итог своим наблюдениям Амадео. — И, похоже, перед смертью убийца поцеловал ее. Посмотри, на ее губах остался заметный отпечаток чужих губ.

— Поцелуй смерти! — уложив светлые волосы красивым нимбом вокруг мертвой головы, прошептала Азиза. — Может быть, ее пытались изнасиловать? Или… уже надругались?

— Вряд ли, — отмахнулся от ее предположения гигант. — Не в моей приемной посреди рабочего дня. Времени не хватило бы.

— А с чего вы взяли, что ее задушили днем? — вдруг ожил оглушено молчавший до сих пор Александр Евстигнеевич. — Может, она в шкафу простояла несколько дней? Или ее прикончили в одном месте, а потом перенесли к нам в шкаф?

Кивнув в знак понимания, Амадео опустился на колени около недвижимого тела. Бережно взяв руку девушки в свои огромные ладони, он аккуратно согнул ее в локте. Рука с легкостью поддалась его нажатию.

— Видите, тело еще не остыло и мышцы не закаменели. Значит, ее убили совсем недавно. И, скорее всего, именно здесь, — подняв глаза на напряженно следивших за его манипуляциями певицу и секретаря, сказал продюсер.

— Но я был все время здесь! — неожиданно громко возопил вконец сбитый с толку несчастный секретарь и спустя мгновение совершенно сник под укоризненными взглядами Амадео и Азизы. — Ну да, я выходил на минутку. Всего лишь на часик! Я не виноват, в «Меге» была распродажа. — Испуганно глядя на безмолвно разглядывающих его мужчину и женщину, он печально развел руками. — Вы же знаете, я шопоголик. Это сильнее меня…

— Ну да, вас не было часа полтора, — с тихой яростью констатировала Азиза. — И Аннику преспокойненько так, с наслаждением, убили прямо у нас в приемной! И поцеловали перед смертью или после нее. А может быть, тогда, когда она умирала! И затолкали еще теплое тело в платяной шкаф, как будто она не человек, а вещь какая-нибудь! — убавив громкость под выразительным взглядом шефа, рокерша незаметно для себя сменила гнев на исследовательский интерес. — Но зачем? И почему именно у нас?

— О, Боже, я больше не могу… — горестно всплеснув руками, простонал побагровевший Александр Евстигнеевич и в порыве самоуничтожения ухватил себя за тщедушные остатки волос на вполне упитанной голове. — Теперь я буду во всем виноват… Накапаю себе успокоительного. Сердце схватило… — тяжело обвалившись на диван, он одной рукой, плотно прижатой у груди, пытался удержать рвущееся из нее сердце, а другой, закрыв глаза, слепо шарил в воздухе перед собой, словно надеясь нащупать в доступном сейчас пространстве материализовавшуюся в нем склянку с заветными каплями.