Читать книгу - "Выбор Проклятого - Юрий Соломин"

их планы, забрав из дома ведьмы ценную вещь и подарив ее мне. — И Ира показала свой перстень.

— А это тот, про который ты говорила, что Мишка подарил перед отъездом?

— Да. В результате, после того как я его надела, то постепенно стала превращаться в ведьму.

— В ведьму?! — Оксана испуганно посмотрела на Иру, прикрыв рот ладошкой.

— Да. Но не в злобную старуху, а просто, как бы это объяснить, я начала видеть то, чего обычные люди не видят, и кое-что уметь, — улыбнулась Ира.

Оксана все равно продолжала смотреть на сестру со смесью недоверия, испуга и сочувствия.

— И теперь нас ищут те, кто сам хотел присвоить этот перстень, и все что с ним связано.

— Поэтому вы и уехали?

— Да, это одна из причин.

— А что стало с Мишей? В какую беду он попал?

Повисло молчание, Ира просто не знала, как лучше продолжить.

— Да поставь ты меня на стол, — сказал Проклятый, зная что супруга его услышит.

— Ты готов?

— Нет, но зачем тянуть?

— С кем ты говоришь? — не выдержала Оксана.

— С мужем.

— С Мишей?! Он что призрак?!!

— Нет, — решилась Ира, засовывая руку в карман, и Миша привычно схватился за ее палец. — Вот он, — сказала она, ставя мужа на стол.

***

Совещание шло уже несколько часов, и Филипп украдкой поглядывал на часы. Ему хотелось незаметно сбежать с опостылевшего кабинета, и увидеть Аманду. Но это было не только совершенно недопустимо, но пока и невозможно, ибо она еще не вернулась из очередного похода, поэтому немец вздохнув, постарался сосредоточиться на работе.

Одной из основных тем был поиск исполнителя, того, кто прикончил эту ведьму. Сейчас в списке остались лишь два кандидата: Стариков и Калиненко. Их просто до сих пор не нашли.

Остальных сумели отыскать, пусть и потратив время, а эти двое как в воду канули. Насчет Калиненко, фраза «как в воду канул», могла оказаться пророческой, он вполне мог покончить с собой. После смерти семьи, его психологический портрет, намекал на такую возможность, но все равно мужчину продолжали искать. Со Стариковыми же все было сложнее.

По правде говоря, Филипп не сомневался, что это именно Михаил Стариков убил ведьму, но после всех странностей сопутствующих этим поискам, после ошибок сильнейших операторов, он не мог доверять своим предчувствиям.

В любом случае с этими Стариковыми было много странностей. Оказалось, что у них практически отсутствуют родственники или друзья в Украине. Михаил был программистом, давно работал на удаленке, и преимущественно с западными заказчиками. С институтскими друзьями отношений практически не поддерживал, а те двое с кем он все-таки общался, уехали за границу задолго до убийства Липатовой.

Родители Старикова также не смогли бы помочь в его поисках. Они уже долгое время проживали в Южной Америке, в Бразилии. Судя по всему, у Михаила был конфликт с отцом, который мечтал, чтобы его дети тоже сделали военную карьеру. Из досье Михаила выходило так, что он испытывает сильную неприязнь к любым жестким проявлениям субординации, и вообще недолюбливает людей в погонах. И, несмотря на все попытки отца научить сына уму-разуму, Михаил так и не согласился ни на какие варианты военной карьеры. Он не стал работать с отцом.

Судя по всему, они тогда сильно «побили горшки», так что Стариков даже не уехал с ними в Бразилию, несмотря на то, что Украину в то время сотрясали отнюдь не теплые ветра. Да и на свадьбу сына родители тоже не приехали. Возможно, мать и хотела бы общаться с сыном. Но в этой семье все решал отец, и она, скорее всего, просто не пошла против его воли. К тому же второй их сын, оправдывал все ожидания сурового родителя, и если бы Стариковы не уехали, явно сделал бы блестящую карьеру на родине. Единственное, что осталось Михаилу от родителей, это двухкомнатная квартира в Киеве, на все остальное Михаил зарабатывал самостоятельно.

С родственниками жены дело обстояло не намного лучше. Из-за какого-то конфликта перед свадьбой, те почти не общались с молодой семьей. К тому же родители Ирины собрались разводиться, и им явно было не до старшей дочери.

Конечно, опросили и отца и мать. Причем в допросе участвовала пара сильных операторов, из тех, которые дадут фору сто очков любому детектору лжи.

По всему выходило, что мать обижена и на дочь и на зятя. Скорее всего, она на что-то рассчитывала, но получив от ворот поворот, смертельно обиделась, и старалась не общаться с ними.

Отец же относился к детям получше, но общался с ними довольно редко, так как в основном был занят работой. Из разговора с ним выяснилось, что он заезжал к дочке на их старую квартиру, рассказал дочке о предстоящем разводе, а вот мужа ее так и не увидел.

Ему тогда немного помогли. Нет, мужчину не вводили в состояние гипноза в попытках вытащить информацию, но некую трансовую методику применили. Как результат, из Петра Артемьевича удалось вытащить информацию, что по словам дочери ее муж уехал куда-то в Азию, то ли в Малайзию, то ли в Тайланд. И как только там обоснуется, то и жену с ребенком увезет.

Это выглядело вполне правдоподобно за исключением одного но. Стариков не пересекал границу. Официально. А в то, что он сделал это нелегально — никто не верил. Во-первых, потому, что у него никогда не было таких связей, чтобы обеспечить поддельные документы, во-вторых, у него просто не было необходимости в этом. Скорее всего, жена просто обманула отца.

Убедившись в том, что он больше ничего не знает о судьбе дочери и зятя, его оставили в покое. Не дал никаких результатов и опрос брата Иры, и одной из ее сестер. Они вообще давно не видели старшую. Оставалась последняя сестра, Оксана. Она недавно уволилась с работы и дома не появлялась. По всей видимости, жила в гражданском браке. Ее искали спустя рукава, никто особо не верил в то, что она единственная из всех родственников, кто знает о судьбе семьи Стариковых.

Параллельно с поиском через родственников, занялись разработкой тех, кто был замешан в покупке их квартиры. Тут «Аусграбуну» сопутствовал первый успех. В самом начале, Михаил подарил квартиру жене. Поговорив с нотариусом, оформившим эту сделку, узнали, что Михаил спешил с документами так, словно собирался рвануть в бега.

— В бега вряд ли, а вот если он знал,