Читать книгу - "Небесный берег - Лизз Демаро"

открыл глаза. Было ощущение, будто кто-то все это время бил его молотком по голове, но, кажется, никаких серьезных травм не появилось. Он пошевелил сначала пальцами, потом кистью и стал медленно подниматься. Вокруг лежали трупы тех, с кем он работал последние лет пять, и каждого он знал по имени. В груди неприятно кольнуло – то ли от осознания трагедии, то ли от страха за собственную жизнь. Какая-то девчонка не на шутку разбушевалась, усмирить ее, судя по всему, не смогли.

Он широко улыбнулся: это значило, что у них получилось. Спустя столько времени работы они смогли привить магию человеку, рожденному без магии. А это давало массу возможностей. Его господин будет доволен, узнав такие новости, но точно разозлится, когда выяснится, при каких обстоятельствах выявился прогресс.

Погибшие волновали мало. Он отряхнул одежду и направился наверх к своей спальне – принять душ, переодеться. Достижение цели стояло выше чужих жизней, а чтобы добиться необходимого, ему нужно хорошо выглядеть и чувствовать себя хотя бы сносно.

Смыв с себя кровь и грязь, он переоделся, быстро перекусил и начал писать письмо. Они всегда держали нескольких почтовых голубей, чтобы можно было обмениваться информацией и не переживать, что на почте их письма вскроют. Умные птицы подчинялись нескольким магам природы, работающим с ними, так что он не волновался: информация точно попадет в нужные руки.

Он привязал конверт к тонкой птичьей лапке и вышел на улицу. Лошадей у них не было – их забирали, как только привозили в секретную лабораторию, чтобы уйти было сложнее. Впрочем, на его памяти еще никто не пытался покинуть лабораторию.

Пешком он направился в сторону маленьких городков на границе с Индаррой.

Белый голубь постучал клювом в стекло. Высокий мужчина в белом костюме поднялся с кресла и открыл окно. Белая кожа, блондинистые волосы и светло-голубые глаза в свете свечей казались темнее, чем были на самом деле. Он впустил птицу в комнату и, отвязав небольшое письмо, пробежался глазами по строкам и тихо выругался. Черты лица стали суровыми, взгляд заблестел жестокостью.

Он быстро пересек комнату, вышел в коридор.

– Мэрин! Эйнен! – выкрикнул мужчина.

Девушка лет двадцати и парень на пару лет ее старше выглянули из гостиной, где до этого сидели, закопавшись в огромные стопки исследований, присланных из лабораторий.

– Что-то случилось, милорд? – обеспокоенно спросила Мэрин.

– Случилось.

Мужчина решительно зашел в светлую гостиную, глянул на стол, задержал взгляд на личном деле одного из пойманных сирот, волей случая оказавшихся в приюте. И протянул Мэрин письмо.

Она быстро прочитала и, прикрыв рот ладонью, передала письмо Эйнену. Тот ознакомился с текстом и нахмурился.

– Что будем делать, милорд? – серьезно спросил Эйнен.

– Отправьте всех, кто свободен, на поиски сбежавших. Если кто-то узнает, нам конец. Все должно оставаться в секрете. Мэрин, можешь сделать так, чтобы животные следили за всеми, кто будет передвигаться по лесу, и передавали информацию мне?

Мэрин задумалась и сняла круглые очки. Она никогда не жаловалась на свою магию природы или на отсутствие сил, но одно дело – подчинить себе парочку почтовых голубей, и совсем другое – лесных, диких зверей, находившихся за много километров от нее.

– Сделаю все возможное, милорд!

– Не подведите.

Мужчина оставил письмо в руках Эйнена и вышел из зала.

Мэрин и Эйнен переглянулись, а после быстро побежали на первый этаж: он не любил ждать и требовал, чтобы все его приказы исполнялись немедленно, а Мэрин и Эйнен не любили задерживать важные дела.

Глава 6

Враждебный город

– Ты издеваешься? – прикрикнул Эверлинг.

Он не поверил своим ушам и не поверил Герсию, думая, что тот просто хочет его проучить за постоянные срывы. Он быстро пересек гостиную, оказался напротив доски с расписанием и прочитал:

«Понедельник, семь вечера: Герсий Мидос против Эсмонда Ванджелиса.

Вторник, семь вечера: Эверлинг Рагнар против Эванжелины Фрейр.

Среда, семь вечера: Джейлей Элберз против Джодеры Элберз».

Эверлинг перечитал расписание раз пять подряд, но до конца так и не смог сопоставить все. Голова гудела, создавалось ощущение, словно его оглушили. В горле пересохло. Герсий молча наблюдал за ним, смотря с каким-то только ему свойственным состраданием. Его сожаление ощущалось физически и дарило успокоение, тогда как сочувствие со стороны других Эверлинга, как правило, унижало. Он мотнул головой.

Джодера и Джейлей держались за руки. Пакет со сладостями стоял рядом, но они перестали обращать на него внимание. При одном взгляде на них становилось больно: настолько потерянно и напуганно они выглядели. Смотрели перед собой, не моргая, и не замечали присутствия остальных. Эванжелина никак не реагировала, неподвижно сидела в кресле в той же позе и так же пялилась в одну точку. Поза выдавала напряжение. Она до сих пор не сняла синее платье. Видеть Эванжелину такой было сродни получению пули в грудь.

Эверлинг хотел ее успокоить, если бы знал как. Он знал: она ни за что на него не нападет, и был уверен, – она поддастся ему, как это сделал Герсий несколько лет назад. И ему бы задвинуть сердце подальше да выйти на бой, но как он мог поступить так с ней? С Джейлеем и Джодерой, которые всегда старались его развеселить? С Герсием, с которым уже однажды так поступил?

Он еще раз перечитал расписание, искренне надеясь, что в первые пять раз понял что-то не так. Герсий все еще сверлил его взглядом и молча выражал участие. Внутри все начинало закипать, и Эверлинг был готов высказать все, что думает, как вдруг Герсий произнес:

– Мы можем сбежать.

Его слова ударились о стены, раздались эхом в головах. Эванжелина резко подняла голову и уставилась на Герсия. Джодера и Джейлей переглянулись и тоже уставились на него. Эверлинг фыркнул и хотел уйти, но Герсий мягко коснулся его плеча, заставляя остановиться.

– Ты избил меня до полусмерти, когда Ирмтон выставил нас друг против друга, но даже со мной не был готов использовать магию.

– О чем ты? – перебил его Эверлинг.

Они никогда не говорили о том бое.

– Вряд ли ты готов так же избить Эву.

Эверлинг дернул плечом, чтобы больше не чувствовать прикосновения.

– Я не знаю, что Ирмтон сделал с тобой после того боя, вряд ли просто погладил по головке. Зато хорошо помню, чему он подверг меня, и я не желаю того