Читать книгу - "Песнь теней - С. Джей-Джонс"

Иногда я боюсь, что водоворот внутри меня. Помешательство, мания, меланхолия. Музыка, волшебство, воспоминания. Вихрь, кружащийся вокруг правды, которую я не хочу признавать. Я не сплю, поскольку боюсь знаков и чудес, которые вижу при пробуждении. Колючие виноградные лозы ранят здоровые ветви, невидимые черные когти стучат и клацают, а на лепестках распускающегося цветка выступает кровь.

Как бы мне хотелось, чтобы ты был рядом. Тебе всегда удавалось направить мои блуждающие, запутанные мысли и оформить дикие заросли, созданные моим воображением, в красивый, дивный сад. На моей душе лежит тень, Зефферль. Не только усопшие бывают помечены гоблинами.

Помоги мне, Зефф. Помоги разобраться в себе.

Всегда твоя,

автор «Эрлькёнига»

Францу Йозефу Иоганну Готтлибу Фоглеру,

на адрес маэстро Антониуса в Париже

Любимый мой!

Сезоны сменяют друг друга, а от тебя по-прежнему ни слова. Зима прошла, но оттепель задерживается. Деревья дрожат на ветру, на их ветках никак не появится новая жизнь. Воздух больше не пахнет льдом и дремотой, но и бриз не приносит с собой аромата влажности и зелени.

Я не ступала в Рощу гоблинов с самого лета, а клавир в твоей комнате стоит нетронутым с тех пор, как умер папа: пожелтевшая слоновая кость и выцветшие черные клавиши, на которых никто не играет.

Я не знаю, что рассказать тебе, mein Bruderchen. Я дважды нарушила данные тебе обещания. Во-первых – тем, что была недоступна, и во-вторых – тем, что не могу писать. Не слова, а мелодии. Гармонии. Аккорды. Соната Брачной ночи не завершена, последняя часть все еще не написана. Когда солнце высоко на небе, а мир светел, я нахожу несметное число оправданий для того, чтобы не сочинять музыку, – в пыльных углах, в бухгалтерских книгах, в запасах муки, дрожжей, сахара и сливочного масла, в повседневных мелочах, связанных с поддержанием гостиницы.

Но в темноте ответ другой. Между закатом и рассветом, в те часы, когда в лесах озорничают кобольды^[4] и хёдекены, остается лишь одна причина.

Король гоблинов.

Я была с тобой нечестна, Зефф. Я не рассказала тебе всю историю, поскольку думала, что сделаю это лично. Я не верила, что смогу облачить ее в слова, поскольку слов недостаточно. Но я все же попробую.

Жила-была девочка, которая играла свою музыку для маленького мальчика в лесу. Она была дочерью хозяина гостиницы, а он был Владыкой Зла, но ни один из них не был целиком таким, каким казался, поскольку просто все бывает лишь в сказке.

В течение года я была невестой Короля гоблинов.

Это не сказка, mein Bruderchen, а истинная правда. Два года назад Эрлькёниг похитил нашу сестру, и я отправилась в Подземный мир на ее поиски.

Но вместо этого нашла себя.

Кете знает. Кете лучше кого бы то ни было знает, каково это – быть захороненной в царстве гоблинов. Но наша сестра не понимает того, что поймешь ты: что я не была заперта в тюрьме Эрлькёнига, а стала Королевой гоблинов по своей воле. Она не знает, что похитившее ее чудовище – это чудовище, которое принадлежит мне. Она думала, что я вырвалась из тисков Короля гоблинов. Она не знает, что он меня отпустил.

Он меня отпустил.

Все эти годы, что мы сидели возле ног Констанцы и слушали ее рассказы, она никогда не говорила нам, что произошло после того, как гоблины тебя забрали. Она ни разу не говорила о том, что Подземный мир и верхний мир настолько же близки, настолько и далеки – словно две стороны зеркала. Жизнь за жизнь. И должна умереть девушка, чтобы земля снова ожила. От зимы к весне. Она никогда нам этого не рассказывала.

Но что наша бабушка должна была нам поведать, так это то, что вовсе не жизнь заставляет мир вращаться; а любовь. Я держусь за эту любовь, поскольку это – обещание, позволившее мне выйти обратно из Подземного мира. От него. Короля гоблинов.

Я не знаю, чем заканчивается эта история.

О, Зефф. Это трудно, это гораздо труднее, чем я думала, – встречать каждый новый день такой, какая я есть, одинокой и цельной. Я очень давно не ходила в Рощу гоблинов, потому что не могу посмотреть в глаза своему одиночеству и раскаянию, потому что отказываюсь обрекать себя на полужизнь, наполненную тоской и сожалениями. Любое упоминание, любое воспоминание о тех часах, проведенных в Подземном мире с ним, с моим Королем гоблинов, является для меня агонией. Как я могу продолжать жить, если меня преследуют призраки? Я чувствую его, Зефф. Я чувствую Короля гоблинов, когда играю, когда сочиняю сонату Брачной ночи. Прикосновение его рук к моим волосам. Его губы на моей щеке. Звук его голоса, который шепчет мое имя.

Помешательство у нас в крови.

Когда я в первый раз отправила тебе страницы из сонаты Брачной ночи, я подумала, что ты прочтешь сквозную тему в музыке и подкинешь мне пару идей. Но я должна в одиночку исправлять свои ошибки. Я ушла, поэтому решение за мной – писать окончание или нет. В одиночку.

Я ушла. Я хочу сбежать. Я хочу проживать жизнь во всей ее полноте – наполненную земляникой, шоколадным тортом и музыкой. И признанием. Принятием. Здесь я этого не нахожу.

Поэтому я смотрю на тебя, Зефф. Только ты меня поймешь. Я молюсь о том, чтобы ты понял. Не покидай меня, не заставляй столкнуться с этой темнотой в одиночестве.

Пожалуйста, напиши. Пожалуйста.

Пожалуйста.

Твоя в музыке и в безумии,

автор «Эрлькёнига»

Марии Элизабет Ингеборг Фоглер

Маэстро Антониус умер. Я в Вене. Приезжай скорее.