Читать книгу - "Люболь. Книги 1-4 - Вера Авалиани"

два телевизора: Наталья, сидя рядом в пеньюаре, сквозь который все больше просматривались ожиревшие складки тела, смотрела на одном из экранов сериал, а программа другого аппарата была настроена на 24-часовые новости – для Лари.

И все в их как бы совместной жизни было таким же раздвоенным, констатировал с тяжелым вздохом Ангел Натальи: люди, всегда смотрящие в разные стороны.

Это же отметил и вошедший в гостиную Гия. И его поразила вязкая, мучительная скука, буквально физически ощущаемая в гулкой комнате.

Тоска Лари была из-за утраченного сына. Хотя тот много лет назад был «утрачен» Илларионом добровольно. Но когда, перешагнув некий барьер, он нашел Владу применение в своих делах, то ощутил вдруг и зов крови.

Собственно, Георгий так хорошо понимал двоюродного брата в этом вопросе еще и потому, что и сам знал о племяннике «теоретически», а практическое узнавание вызвало симпатию к парню. И желание загладить вину за игнорирование его в прошлом.

Но скука Натальи была отвратительна. Она ни к чему не стремилась, разве что в СПА-салон или по магазинам. Подруг у нее здесь не было, книг она не читала. Она даже не «чатилась» в Интернете. Настоящая «надувная кукла» без мозгов.

– Здравствуйте, дорогие телезрители, – намеренно «дикторским» голосом сказал Георгий, перекрикивая два телевизора.

Илларион свой выключил, а Наталья – нет. Она сделала вид, что увлечена происходящим в сериале, и только рассеянно кивнула Гие. Но при этом намеренно распахнула пошире кружевной верх.

Гия невольно сосредоточился на мелькнувшем в прорезе соске. Поэтому, пожав руку Лари, не отпуская ее, потянул кузена с дивана в кабинет.

А оттуда они вышли во двор, в заснеженную беседку, а из нее – в тайное убежище. Шли молча. Лари понимал, что Гия не перестраховщик, и если дело не настолько секретное, зря «разводить тайность» (их термин из совместных детских игр) не станет.

В подполье было сыро и холодно. Кузены включили отопление и накинули на плечи по шубе, тоже имевшейся в этом комфортабельном подземелье в дубовом шкафу с зеркалом.

Гия помнил его – когда-то шкаф стоял в спальне его тети Нателлы, мамы Лари. И они оба корчили рожицы друг другу в нем, давая задание на какое-то чувство. И надо же, чтобы теперь им обоим не пригодились тренировки: их должности требовали того, чтобы «носить каменные лица со стальными глазами».

Братья уселись на диване и отхлебнули по глотку из бутылки армянского коньяка, чтобы не брать из шкафа стаканы.

– Ну, давай, колись, что натворил, – заговорил Илларион, утерев шубой губы.

Георгий не раз поражался интуиции Лари. Именно она и позволила ему стать лидером группы, хоть и преступной. Все думали, что его хитрость – от ума, а сам он про себя знал, что решения часто приходили к нему без обдумывания. И только тогда они оказывались выгодными. А когда он советовался, размышлял, строил планы и плел интриги, то чем больше «заморачивался» и все усложнял, тем больше огрехов возникало при исполнении.

Лари читал, что ученые считают, будто интуиция просто постоянно строит предположения об опасностях, поскольку основной инстинкт это диктует для сохранения жизни. И чем более рискованная профессия у человека, тем тренированнее в этом смысле подкорка его мозга.

А уж Лари с детства строил козни, ввязывался в любую борьбу и поэтому с самого начала жизни, получается, развивал интуитивность в себе. Так что теперь все шло на автомате.

А Георгий все любил анализировать и просчитывать. Поэтому их тандем с кузеном обходился без споров. Каждый отвечал за свой участок работы, если ее можно так назвать в их случае.

Гия ответил кузену не сразу. Он как раз просчитывал, может ли сказать Лари все про свое отношение к Насте. А без этого его просьба свернуть войну с Лимоном и его группой прозвучит странно.

– Я виноват в том, что убили Татьяну. – Гия, наконец, решился. – Разозлил Лимона в ресторане. Сказал, что его телку из порно-студии теперь будем заставлять трахаться с догом на съемках фильма. Студия-то – наша.

– И он решил убить жену твоего племянника в ответ на это. Началась бы свара, а там, возможно, их группа «отбила» бы обратно то, что передали нам за грехи Седого, – две студии.

– Да. Но я осознал, что натворил, и увел Настю поспешно с поминок. А Лимон торопился и получил по телефону очень общее описание Насти и передал его киллеру. Может, сказал «мочи вдову», она будет во всем черном. А вдовы-то на поминках было две, вот и…

Илларион тяжело вздохнул и углубился в себя. Его лицо обрюзгшего актера Жана Маре пошло волнами, будто мысли перекатывались под кожей.

– И теперь ты опасаешься, что Лимон продолжит охоту на «пацанку».

– Я сказал ему, что сам женюсь на вдове Влада, чтобы права на «эро-рэп» остались в семье и никто не мог бы их перекупить. Ему надо поторопиться убить Настю, пока она в трауре.

– Ну так езжай и женись на девчонке скорее, переключи наезды на себя.

– Но она же только что овдовела…

– Но ты же не собираешься ее трахать на крышке гроба Влада, а хочешь спасти от смерти.

– А ты как? Тебя это не…

Илларион горько засмеялся.

– Ты-то в курсе, что я не был ему настоящим отцом, я даже не верил до конца, что он именно мой сын. Да мы были знакомы-то с ним всего ничего. Пока его не грохнули, я мало о нем думал. По сути, откупался деньгами. Но сейчас…

Гия не знал, должен ли он признаться, что видит, каким мрачным стал его брат в последнее время. Поэтому просто выпростал руку из-под шубы и хлопнул Лари по плечу.

– Ничего, родишь другого сына. Вон, Натка гладкая какая стала – не беременная ли она?

– Нет. Не хочу я ее уже давно. Без искры девка оказалась. Вот Нана умела меня «вздрючить», а эта – творожник какой-то. И куда сплавить, не знаю. Не шалава вроде была, в бордель не отдашь.

– Ага, отдашь в хорошие руки, – усмехнулся Гия. – Но я обратно не приму.

А ты награди ею кого-то из быков, а сам возьми себе бывшую девку Седого – Марго, она теперь у нас в студии.

– Брезгую я такими потасканными. – Он поморщился.

– Тогда отдай ее Лимону, глядишь, и раздумает в войну ввязываться.

– Ты думаешь, он из-за этой «дырки», что ли, войну с нами решил развязать?! Ему надо авторитет зарабатывать, думаю, поэтому и «раздувается».

Оба брата помолчали.

– Давай разыграем и эту карту, – гнул свою линию Георгий, – ты сделаешь вид, что разозлился на