Читать книгу - "Песни мертвого сновидца. Тератограф - Томас Лиготти"

Если мне будет позволено сказать, я — большой ценитель разнообразия. О, вы улыбаетесь, услышав, какой акцент я делаю на последнем слове. Вам кажется, вы уже что-то знаете обо мне. И да, возможно, так и есть. Вы — проницательная девушка! Но извращенность, о которой вы, без сомнения, сейчас думаете, это лишь одна из наиболее нарочитых форм разнообразия. И именно отклонения задают тон для танца жизни, даже на субатомном уровне.

Однако как быстро вы справились с вашим пенным напитком. Не хотите ли еще бокал, а может, я позволю вам предложить нечто собственного изобретения? Да, я придумал и другие коктейли. Есть еще один красный напиток, который мной изобретен, вариация стандартной формулы. Кисло-сладкая Кровавая Мэри — смесь из высококачественной водки, тоника, сахара, ломтика лимона и кетчупа. Она действительно чем-то походит на еду. Очень укрепляет. Нет, с сожалением вынужден испортить вашу шутку — моя склонность к алым коктейлям не простирается до вампирского нектара, что течет в каждой шее. К тому же я вполне могу работать в дневные часы.

Где? Думаю, могу сказать вам, разумеется, исключительно конфиденциально, что занимаю должность химика в фармацевтической компании, находящейся неподалеку. Да, именно. Прекрасно, что вы сразу разглядели во мне не самого обычного парня, который лишь ищет себе развлечений на ночь. Вы так догадливы! Тем не менее я действительно пришел сюда сразу после работы, где мне пришлось трудиться сверхурочно. Пока я был у барной стойки, заметил, как вы смотрели и трогали носком ноги дипломат, который я принес с собой и незаметно поставил под стол. Как вы, наверное, догадались, иногда мне приходится носить с собой «рабочие материалы», среди прочего. В точку, дорогая моя, — было бы крайне опрометчиво оставлять хоть что-то важное в машине, коли приехал в квартал красных фонарей.

Ну я бы не сказал, что эта часть города — просто «дыра». Разумеется, так и есть. Но ваш коллоквиализм даже в малой степени не описывает разнообразные измерения ветхости местной географии. Ветхости, Ро. В значении этого слова кроется и ваша «дыра», и много всего, помимо нее. Я говорю, исходя из опыта, причем он куда более обширен, чем вам сейчас кажется. Весь этот город — лишь жалкий труп, это совершенно определенно, но район, лежащий за стенами нашего бара, подобен зачахшему сердцу покойного. А я — страстный исследователь его анатомии, своего рода патологоанатом, интересующийся некрозами, что избегают внимания остальных.

Например, вы были в месте под названием Спикси? Хорошо, тогда вам знакома эта искаженная ностальгия — гнилостное разложение прошлого. Да, вверх по лестнице внутри старого кафешантана находится бальный зал с высоким потолком, где разносится эхо, с остатками убранства в духе ар-деко на арках зеркал и хромированными подсвечниками. И там, на изогнутых стенах веселятся огромные нарисованные силуэты костлявых модниц и изможденных Гэтсби, они возвышаются над танцполом, их траурная элегантность высмеивает неловкое вращение живых. Старый сон под новой личиной. Знаете, это поразительно, как порой забытое безумие обновляют и стилизуют в омерзительной попытке сохранить его. Наше время — пора подержанных фантазий и устаревших развлечений.

Но в этом городе есть и другие виды, которые, на мой взгляд, гораздо интереснее. И непоследнее место среди них занимают фронтоны храмов различных сомнительных деноминаций. Один такой находится на пересечении Третьей и Дикерсон, он носит название Храм Истинно Разделяющего Света, полагаю, для того, чтобы его не путали с тем ложным сиянием, которое ослепило уже так много страждущих глаз. Странно, но из окон этого серого приземистого здания не пробивается ни единого луча света, а я всегда ищу хотя бы проблеск, когда проезжаю мимо.

Говорю вам, никто не чтит этот город более меня. Особенно его остроумие, явленное в соседстве, когда одна странность расположена рядом с другой, и вместе они производят причудливость совершенно невероятных масштабов. Одним из самых гротескных примеров подобного феномена служит маленький магазин, в чьей витрине выставлена примечательных размеров выставка протезов, и находится он в непосредственной близости от «Секонд-Хенд Сити». Есть и другие места — вы тоже замечали их, я уверен, — зловеще двусмысленные, причем по-разному. Хорошим примером тут может послужить коробка, выкрашенная в черно-розовую клетку, бар «Попойка у Билла» с кричащей неоновой рекламой, обещающей «ночные развлечения». И чем больше смотришь на эту вывеску, тем больше значений приобретает слово «ночные» — это уже не просто отрезок времени между закатом и рассветом. Скоро простой термин становится воистину экспрессивным, словно бы кодом для самых экзотических забав. И к слову о забавах, я должен упомянуть фирму, чей владелец — без сомнения большой знаток мюзиклов — дал ей название «Парни и куколки»^[14]. Какой гений вульгарности, особенно если принять во внимание то, что занимается он исключительно продажей и покупкой манекенов. Или же это лишь прикрытие для борделя марионеток? У меня даже в мыслях не было намерения вас оскорбить, Розали.

Я могу продолжить — речь еще не шла о «Париках мисс Ванды» или о том древнем и убогом отеле, который хвастается «Ванной в каждой комнате», — но, возможно, вам уже стало скучно. Да, я понимаю, о чем вы говорите, что все эти вещи через какое-то время перестаешь замечать. Разум становится тупым и самоуверенным, я знаю. Иногда и со мной такое случается. Но стоит мне с радостью завязнуть в самодовольстве, на пути обязательно попадется какая-нибудь встряска.

Возможно, я буду сидеть в машине, ждать зеленого сигнала светофора. Отверженный, пьяный или больной мозгом подойдет к моему беззащитному автомобилю и примется стучать в стекло — двумя кулаками, вот так, — требуя сигарету. Он прикоснется к растрескавшимся губам пальцами, чтобы донести свое послание, ибо уже давным-давно оставил речь в прошлом. Сигарету? Я — химик, добрый господин, а не табачник. Сменится сигнал светофора, и я поеду прочь, наблюдая в зеркало заднего вида за тем, как согбенная фигура бродяги исчезает вдали. Но иногда я беру его с собой, и призрачная фигура с затуманенным взором сидит рядом и бессвязно бормочет о бессмысленных и завораживающих вещах, излагает автобиографию беспорядка. Проходит немного времени, и я вновь настороже.

Трогательная история, не правда ли… Да, полагаю, вы правы, действительно уже поздно, а мы еще так плохо знаем друг друга. Поедем к вам? Думаю, это нормально. Нет, у меня нет никаких идей касательно того, где нам стоит заняться делом. Ваша квартира прекрасно подходит. А где она, кстати? Не шутите? Это же новое прозвище Темпл-Тауэрс. Прекрасно, наша поездка пройдет через район, лежащий в тени пивоварни. На каком этаже вы живете? О, настоящий пентхаус, городская крепость. Чем выше, тем лучше, я так скажу.

Пойдем тогда? Моя машина припаркована прямо перед баром.

Надеюсь, дождя нет. Нет, прекрасная ночь. Но смотрите, рядом с моим автомобилем стоит полицейский. Не суетитесь. Я точно ничего не скажу, если вы не скажете. А вы ненароком не офицер из отдела нравов под прикрытием, а, Розикранц? Вы же не предадите своего ничего не подозревающего Гамлета? Обыкновенного «нет» вполне хватило бы. Если вы еще раз воспользуетесь выражением подобного рода, то я сдам вас властям прямо сейчас, а потом увидим, как много приводов скопилось у вас за время вашей блистательной карьеры. Молчите, так будет лучше. Я все возьму на себя. А вот и он.