Читать книгу - "Избранник Небес - Алек Кадеш"

— Omnis homo velox est!^[210] Да освятится кровь сия Духом Божьего гнева, и да пребудет она на нас до тех пор, пока мы не искупим грех блудницы ее кровью.

От его голоса затрепетало пламя семи свечей, расставленных на алтаре.

— Амен! — дружно произнесли двенадцать монахов-бенедиктинцев, стоящих вокруг алтаря.

Опустив чашу с кровью волка на алтарь, кардинал взял из позолоченного блюда большую гроздь красного винограда. Выдавливая сок в чашу для причастия, он произнес:

— Сии есть гроздья гнева Господнего.

— Амен! — повторили братья.

— Брат Томильони, ты первым удостоился принять Божий знак и благословение на праведное дело. И да будет оно у каждого из нас — важнее тысячи прочих!

Вырвавшись из полумрака, дым от ладана поднялся вверх и обнял полосы лунного света, льющегося из боковых окон. Епископ Томильони приблизился к кардиналу и, молитвенно сложив руки, покорно склонил голову.

— Ессе virgo concipiet et pariet filium.^[211] И будет, дева во чреве примет семя от Сатаны, и родит сына, и дьяволица имя ей! — сжав изо всей силы в кулаке гроздь винограда, сказал кардинал.

— Porta haec clausa erit!^[212] — раздался в ответ стройный гул мужских голосов.

Заглянув в глаза молодому по церковным меркам, 40-летнему аббату, опальный кардинал медленно заскользил пылающим гневом взглядом по лицам монахов, которые были избраны из сотен других стать посвященными. Тусклый мерцающий свет от горящих восковых свечей придавал их фигурам с поднятыми капюшонами мистический и даже зловещий вид. Крестообразно помазав лоб епископа кровью волка, Сантори провозгласил:

— Властью кардинала, данной мне Господом, посвящаю брата Томильони в ревнителя за чистоту веры Христовой. Да будешь ты, как волк, преследовать врагов Бога нашего, доколе не истребишь их всех. И да не споткнется нога твоя о камень!

— Consequitur quodcunque petit,^[213] — ответил аббат.

— Амен, — протянули в третий раз монахи, и начали по очереди подходить к кардиналу, склоняя перед ним голову для помазания и причастия.

— Hoc est enim corpus meum. His est enim calix sanguinis mei,^[214] — вкладывая освященную облатку в рот каждому и давая испить из чаши с «кровью Христа», повторял Сантори.

Причастившись, братья дружно затянули заупокойную мессу «Requiem aeternam dona ei Domine» («Даруй ей вечный покой, Господи») по живому человеку — Бетуле Белуджи, которая вот уже два месяца носила в своем лоне дьявольского отпрыска. И хотя католическая Церковь, начиная с VII века, начала отлучать от церкви священников, отслуживших такую мессу, ничто не могло остановить кардинала и преданных ему, фанатично настроенных монахов. Ознакомив их с пророчеством Папы Гонория, которое Ватикан скрывал восемь столетий, Сантори распалил в их сердцах праведный гнев, и теперь каждый из них был готов сразиться с легионом демонов и погибнуть, лишь бы не допустить рождения Антихриста.

Кардинал с наслаждением вонзил заточенные перья черного петуха в глаза, рот и сердце восковой куклы, лежащей на алтаре в центре круга, образованного тринадцатью крестообразными свечами, вылитыми из желтого воска, и тринадцатью просфорами, расставленными между ними. Вонзив последнее перо в живот, он удовлетворенно произнес:

— In hoc signo vinces.^[215]

Монахи громко повторили эти слова за кардиналом.

Вытянув черное перо из «сердца» восковой куклы, Сантори обмакнул его в освященное густое вино, разбавленное кровью волка, и принялся рисовать на листе пергамента, сделанного из шкуры недавно рожденного ягненка, сложные магические знаки, при этом непрестанно читая 77-й псалом. По тому, как бегло двигалась рука кардинала, настоятель монастыря и монахи уверовали, что им руководит не иначе как сам Святой Дух. Как только он прочитал последний стих: «…и он пас их в чистоте сердца своего и руками мудрыми водил их», исписанный вдоль и поперек пергамент свернулся сам собой. Выйдя из состояния легкого транса, Сантори отложил перо в сторону. Вытянув из куклы остальные перья, сосланный Папой в бессрочную ссылку камерарий, обернул ее в пергамент и положил в шкатулку. Монахи увидели на изможденном сорокадневным постом лице кардинала проблески умиротворения.

— Вот и все, ее жизнь в наших руках. Через девять дней четверо избранных из вас отправятся в Рим и завершат начатое. Нам нужно ее тело, чтобы убедиться в том, что мертвый эмбрион все еще внутри нее. Сие оружие обладает смертоносной силой. Еще никому не удавалось остаться в живых после десяти заупокойных месс, — улыбнувшись, произнес Сантори.

— Дьяволица скоро умрет, а наш извечный враг не сможет воплотиться в теле младенца, — сказал аббат.

Монахи в трепете приняли из рук кардинала освященные просфоры. Завернув их в заранее приготовленные платки из фиолетового шелка, они зажали их в левой руке и подняли над головой.

Сантори первым преклонил колени перед распятием Спасителя. Остальные, последовав его примеру, принялись повторять за ним слова молитвы, обращенной к Христу, о ниспослании помощи:

«Даруй, Господи, твоему слуге недостойному, держащему Твою живую плоть, силу обратить власть, вверенную мне, против духов мятежных. О, убиенный агнец, дай мне власть над воинством Тьмы».

— Амен! — поднявшись на ноги, провозгласили монахи, осенив себя крестным знамением.

— Помните, братья, что совершенные человеком при жизни грехи образуют долг перед демонами. Когда после смерти телесной мы приближаемся к небесам, они требуют их уплаты, преграждая нам путь, и чем выше мы поднимаемся, тем с большей ненавистью набрасывается на нас дьявол.

— Да будут прокляты слуги Сатаны, ибо они ослепляют разум людей, чтобы не взирали они на небо, а лелеяли свою телесную природу. На рассвете, братья мои, мы отслужим мессу и обратимся с молитвой к архангелу Михаилу, дабы укрепил он нас от ложных образов, внушаемых демонами, чтобы сражались мы с дьяволом, как славные рыцари, облаченные в доспехи веры, — обратился к монахам аббат.

— Et dabo vobis cor novum.^[216] Отныне объединил нас Господь, и дам вам новое сердце, и теперь стали мы псами Христа, нещадно разрывающими плоть Его врагов.