Читать книгу - "Титус Кроу - Брайан Ламли"

Словно марионетка, послушная повелениям кукловода, Кроу открыл дверцу часов и вышел из их корпуса, озаренного изнутри лиловым сиянием. Он пошел к Ньярлатотепу, вытаращив глаза и двигаясь, словно робот. Расстояние между ними сокращалось, и зеленоватое свечение начало разгораться с новой силой. Оно устремилось вверх и сгустилось около стройного, похожего на фараона, Ньярлатотепа.

Позади уходящего от часов времен сновидца лиловое свечение, изливавшееся из открытой дверцы, стало интенсивнее, его пульсация замедлилась. Лиловое свечение начало расходиться в стороны и в итоге полностью охватило корпус часов и большое пространство вокруг них. Наконец по размеру и силе это свечение стало таким же, как зеленое гнилостное сияние, озарявшее фигуру Ньярлатотепа. Неожиданно в замороженном сознании Кроу послышался новый командный голос:

— Землянин, Титус Кроу, остановись! Повернись!

Пошатываясь, ступая неуверенно, словно зомби, сновидец остановился и повернулся. На фоне лилового свечения, окутавшего корпус часов времен, возник подобный космической туманности лик. Свирепо сверкнули огромные золотистые глаза, похожие на глаза осьминога. Метнулись вперед лицевые щупальца. Старший Бог весь содрогался от нарастающей страсти.

Ибо то был образ Кхтанида, хранителя Тиании и покровителя Титуса Кроу в Элизии — это был образ Кхтанида, который сейчас воспользовался часами времен, как порталом между разными измерениями, чтобы вмешаться в судьбу Кроу в минуту, когда тому грозила самая страшная опасность.

— Титус Кроу, иди ко мне! — приказал Ньярлатотеп, но теперь его ментальный голос стал звучать тише и не так уверенно.

Сновидец начал послушно отворачиваться от часов времен.

— Нет! — горячо возразил Кхтанид. — Если сможешь, уйди с дороги, Титус, тогда я смогу нанести ему удар. Моя мощь гораздо сильнее, чем мощь часов времен. Но если ты окажешься на линии огня, ты погибнешь!

— Он не может меня ослушаться, глупец! — расхохотался Ньярлатотеп, и его голос зазвучал в сознании Титуса Кроу надтреснутым басом. — Иди ко мне, Землянин, НЕМЕДЛЕННО!

В это самое мгновение с неба спикировал человек в летучем плаще, подхватил загипнотизированного Титуса Кроу под мышки и утащил в сторону, с позиции между двумя сверхъестественными существами. Чары тут же развеялись. Кроу вздрогнул, прижался к де Мариньи, и они вместе поднялись над верхушками деревьев Зачарованного Леса. Затем, быстро устремившись к небесным кораблям, сновидцы стали свидетелями зрелища, разыгравшегося на поляне.

До их сознания долетели вибрации рокочущего, гулкого голоса, которым Кхтанид обратился к своему врагу:

— Ты угрожал тем, кто находится под моей защитой — даже Тиания, которая плоть от плоти моей, — и теперь ты должен за это заплатить!

Одновременно с последним словом Кхтанида полыхнули его золотые глаза, и мощные лучи пронзили гнилостное зеленоватое свечение и с могучей силой ударили по фигуре Ньярлатотепа. Великий Вестник БЦК пошатнулся и раздулся, как будто его наполнили воздухом.

— Будь ты проклят, Кхтанид! Отпусти… меня!

— Не отпущу, пока ты не пострадаешь… О, если бы я мог заставить тебя страдать в тысячу раз страшнее!

И вновь два луча хлынули от золотых глаз Кхтанида к отвратительно раздувшейся фигуре Фараона… и Ньярлатотеп мгновенно превратился… в нечто иное!

На месте человекоподобной фигуры возникло скопление радужных шариков и пузырей, и раздался оглушительно громкий победный клич Кхтанида, когда он направил золотые лучи в эту массу. Шипящие лучи угодили в цель, и на миг двум сновидцам, парящим в вышине, стала видна та Тварь, которая пряталась за шариками и пузырями: это было нечто вроде первобытного желе, в котором проступали то дрожащие веревки, то выпученные глаза, то конвульсивно дрожащие псевдоподии и пасти. Это было что-то наподобие жутко злобного, суперразумного анемона из кошмарных глубин океана ужаса!

— Ага, Йог-Сотхот! Значит, ты помогал Ему в этом, вот как? Объединенные усилия, да? И кто же еще прячется за лживой маской Ньярлатотепа? Сколько еще из тысячи обличий?

Новый удар нанесли безжалостные золотые лучи, и мгновенно произошла новая метаморфоза. Полужидкая, лилово-синяя мерзость Йог-Соггота исчезла. Его место занял великанский черный антропоморфный силуэт на высоченных паутинных ногах и с багровыми звездами вместо глаз.

— Итхаква, и ты здесь! — пророкотал Кхтанид. — Тварь, Гуляющая по ветру. Изыди, Итхаква, и дай мне увидеть, кто еще…

Орудуя золотыми лучами, словно острыми ножами, Кхтанид начал срывать наружные слои телепатического сознания, закрывавшие внутреннее, самое гадкое богохульство. Кроу и де Мариньи увидели многих представителей БЦК, а другие им вовсе не были знакомы. Тут были и Шудде-М’елл, жуткий подземный копатель, и огненный Ктхуга, и Хастур с кошмарными щупальцами. Мелькнул страшный слизистый Йибб-Тстлл, а еще Йиг, Отец Змей, и Зхар, и Чаугнар Фаугн, и еще много, много других. И наконец… сам Ктулху!

Ктулху, жуткий Повелитель Р’льеха, спящий, но не мертвый, отправляющий свои сны из затопленного Р’льеха, чтобы заразить и осквернить ими священные земли людей, сновидцев Земли. Он был почти близнецом Кхтанида, но там, где Кхтанид был золотым, там Ктулху был свинцовым, и где в первом светилось Добро, там из второго изливалось абсолютное Зло. Зло извивалось и корчилось в переплетающихся лицевых щупальцах, струилось из глаз мерзкого кракена и конвульсивно дрожало в огромных, изогнутых дугами крыльях. Зло не мигая, коварно смотрело на сияющий образ Кхтанида… до тех пор, пока в последний раз не ударили несокрушимые золотые лучи прямо в самое слабое место чудовища.

— Убирайся отсюда, Ктулху, — прогремел Старший Бог. — Убирайся в Р’льеха, где тебе место. Ты никогда не научишься держать свои безумные сны при себе? Изыди!

В это мгновение поляна огласилась страшным взрывом, подобным чудовищному раскату грома, а когда оглушенные этим грохотом сновидцы взлетели еще выше над поляной и осмелились посмотреть вниз, они увидели, что Ктулху исчез. Исчез и Кхтанид. Остались только часы времен, испускавшие мягкий, пульсирующий свет. На поляне стало пусто и тихо. Утром тут смогут петь птицы — тут, где их трели не звучали с незапамятных времен.