Читать книгу - "Предание Темных - Кейси Эшли Доуз"

Она тут же невольно вспоминает такие же странные события двухлетней давности,

(..лале не совсем видит связь между новым указом и ее внешним видом – что в очередной раз заставляет ее мысленно вернуться к событиям вчерашнего дня. а точнее, к встрече с мехмедом, которая теперь все более кажется ей подстроенной. могла ли шахи-хатун сговорится со своей подругой и нарочно отправить лале туда и в то время, чтобы она встретилась с мехмедом?..)

когда при таких же странных обстоятельствах (в которых непосредственно была замешана Шахи-хатун) она так же пересекалась лоб в лоб с Мехмедом.

А учитывая их давнюю дружбу с Дайе-хатун, наставницей Мехмеда..

(..но если это правда так, то какой в этом смысл? шахи-хатун, лале была в этом уверена, любит ее искренне, и зачем ей тогда нарочно стравливать свою воспитанницу с новым султаном?..)

Нет, она не стравливала Лале с Мехмедом.

Она нарочно пыталась их свести, при участии своей подруги.

Это осознание, учитывая ситуацию, в которую она сейчас попала, настолько злит Лале, что она даже притопывает ногой, свирепо сверкнув глазами на наставницу:

– Это ты все подстроила! Нарочно меня туда заслала?! Как ты могла!

Однако, Шахи-хатун даже на мгновение приличия ради не тушуется и не смущается тому, что ее поймали на содеянном.

Это бесит еще больше.

Лале принимается махать руками и кричать на наставницу пуще прежнего, просто не зная, как иначе выразить всю свою ярость и негодование на этот счет.

Следовало догадаться еще тогда! Не бывает таких совпадений!

Когда Лале чуть утихает, Шахи-хатун открывает рот лишь для того, чтобы с вещей невозмутимостью уточнить:

– Он тебя выбрал?

Лале вновь взмахивает руками и подносится к наставнице так близко, что в какой-то момент с ужасом понимает, что ей даже хочется сделать по отношению к ней что-то более существенное, ежели пустые крики. Как-то пронять, как-то заставить осознать, настолько ужасную вещь она сотворила!

Потому что судя по лицу наставницы – та нисколько не сожалеет, а напротив, неприлично довольна происходящим.

– ДА! Меня! Счастлива?!

– Ну не кричи – снисходительно улыбается та – будет тебе, деточка. Волнение – это нормально. Все женщины через это проходят.

– Что?! То есть ты кладешь меня в постель к этому мерзавцу и считаешь это нормальным?! Это не волнение – это ярость! Ты просто не представляешь, насколько я зла на тебя! Ты подумала вообще о том, чего хочу я, когда делала это? О моих чувствах?!

Лицо Шахи-хатун резко ожесточается и она сурово поджимает губы:

–Чувства? Твоя мать шла за чувствами. И где она теперь? Вышла замуж по любви за этого чужеземца. Такого странного, совсем на нас непохожего.. Я не хочу тебе ее судьбы! Такой выпал шанс – стать любимой женщиной великого султана! – она фыркает – а ты недовольна, неблагодарная!

Просто не в силах подобрать хоть сколько-то приличные слова на подобное, Лале лишь смеряет ее испепеляющим взглядом и, во избежание непоправимостей, выносится вон из гарема.

* * *

Она уже собирается вернуться в свою комнату, но в последний момент меняет решение и резко сворачивает в сад, прямо в противоположную сторону от дворца.

Покои – именно там ее первей всего и сможет найти Шахи-хатун. А учитывая невозмутимость наставницы – той совсем не покажется неловким за ней последовать сразу же, пытаясь вновь говорить о том, какая Лале неблагодарная и, одновременно с этим, как ей повезло.

Этого она просто не выдержит!

Но идя по тропинке, Лале то и дело натыкается на господином и госпожей, любующихся в этот час живописными красотами, и когда ловит на себе уже пятый изумленный взгляд, понимает – ее ярость в какой-то момент переросла в обессиленную беспомощность и сейчас по ее щекам ручьем текут слезы. Именно на них, и на ее раскрасневшиеся глаза, так удивленно смотрят остальные.

Желая больше не встречать никого из подобных «любопытных», Лале сворачивает с известной садовой дорожки и идет наперекор, прямо через кусты, куда глаза глядят. Вряд ли дамы в изысканных платьях решатся вдруг глубоким вечером прогуляться, продираясь через кусты, когда есть отличная прогулочная дорожка.

Здесь уж точно на нее никто не посмотрит, удивленно вскинув брови, и не рискнет подойти с ненужным участием или быть даже вопросом «Лале-хатун, что случилось?».

Однако, сама проходя через эти дары природы, она исцарапывает себе голени. Но, как и надеялась, вскоре людей совсем не остается и теперь, выйдя на удаленную полянку, она уже может дату полную свободу своим эмоциям и слезам, не опасаясь быть обнаруженной.

Но когда дело доходит уже до конечной точки – финального монолога самой с собой, после которого слезы утираются и возвращается подобие прежнего духа – Лале вдруг слышит в кустах впереди какие-то голоса.

Она резко останавливается, невольно затаив дыхание.

Кто, подобно ей, в такой час мог нарочно не просто свернуть с тропинки, но и уйти так далеко вглубь? Очевидно, кто-то так же, как и она, почему-то не хотел быть обнаруженным.

И судя по голосам – этот человек даже не одинок в своем желании.

– .. и что, мы будем это терпеть? Куда нам теперь идти, если путь в гвардию закрыт?

По разговору Лале понимает, что собрались здесь, вероятнее всего, такие же мужчины, как и Аслан – что все эти долгие годы готовились к поступлению в особую гвардию, а сегодня одним легкомысленным вольным решением Мехмеда оказались выброшенными за дверь, точно ненужные щенки.

Причем, совершенно несправедливо.

Лале делает пару осторожных шагов к кустам, решив проверить, есть там Аслан или нет. Другу будет опасно участвовать в таких радикальных разговорах – и если он среди своих товарищей, надо будет его отозвать оттуда, чтобы не навлек на свою голову еще больших бед.

Но глянув через ветки кустов, Лале видит лишь десяток мужчин, собравшихся полукругом. Насколько она может заметить, яркой рыжей шевелюры среди них точно нет.

– .. этот юнец разрушит гвардию, а потом и империю! Нельзя ему позволить! Мы должны поднять бунт!

У Лале перехватывает дыхание.

– ..в рядах янычар тоже волнение – слышится другой голос – султан Мехмед многих разозлил своим поведением. Если мы объединимся..

Лале решает, что дальше ей тут делать нечего. Чтобы не задумывали эти мужчины, если тут нет Аслана – ей тоже следует убираться. Любопытство оно хорошо – не точно не в таких ситуациях.

Она делает один шаг назад, второй.. но вот на третьем вдруг под ее ногой что-то хрустит.

Она замирает.

Голоса, что только что так бурно обсуждали бунт, так же, будто по команде, разом смолкают.