Читать книгу - "Большая книга ужасов — 6 - Эдуард Веркин"

– Это плохо. Время идет. Сейчас лето, солнце всходит довольно рано. Осталось часа три, может, чуть больше. Через три часа тебе и всем вампирам – каюк.

– Все уже обвампирены, – Семафоров почесывал руки. – Все обвампирены…

– Кроме меня. – Я взял скотч и принялся обматывать шею. – А это дает нам шанс.

– Какой шанс?

Я наматывал скотч густо, чтобы в случае чего шея выдержала.

– Такой шанс. Нормальный. Я бы сказал, весьма приличный шанс.

– Рассказывай. – Семафоров принялся грызть ногти.

– Все просто. Мы сейчас выйдем на улицу. Вампиры под куполом. На свинке ошейник. Значит, она где-то внизу. Я не думаю, что у нее хватит мозгов, чтобы спрятаться уже сейчас. Все-таки свинка, насколько я знаю, довольно безмозглое существо. До рассвета она не спрячется, будет искать, кого еще цапнуть.

– И что?

– Что? Прекрасная погода, вот что. Надо выйти погулять. Воздухом подышать.

– Ты уверен? – спросил Семафоров.

– Увереннее не бывает.

И я выбрался из кладовки в коридор, затем на улицу. Семафоров вышел за мной. Багор он держал на плечах, как походную палку. Весело этак держал.

Первым же делом я посмотрел наверх. Вампиры висели под куполом. Все. И зубр, и лошадь, и бегемот, и остальные. Особой активности они не проявляли, пребывая в прострации.

– И что ты собираешься делать? – поинтересовался Семафоров. – Сядешь и будешь ее ждать?

– Точно, – я подмигнул. – Сяду и буду ждать.

После чего я достал свой кинжал. Он выглядел довольно грязным, но сейчас было не до гигиены. Я полил его водой из бутылки – в святой воде много серебра, какая-то часть микробов точно погибнет.

И стал собираться с духом.

Таких штук я еще никогда не проделывал. Это было довольно страшно. И довольно болезненно.

Я подцепил клинком пласт кожи на левой руке. Проткнул и дернул вверх и в сторону.

Кровь потекла сразу. Вены я не задел, как и рассчитывал. Но крови вышло много. Хорошо. Это было хорошо.

Под куполом началась возня. Твари рычали, верещали и из всех своих сил собирались спуститься к нам. Вокруг меня прямо-таки лилась их поганая розовая слюна и сыпался какой-то их не менее поганый мусор.

Я взмахнул рукой – кровь разлетелась по сторонам. После чего я действительно сел на асфальт и стал ждать. И в очередной раз за эту дурацкую ночь чувствовал себя героем.

Из-под купола послышались рев и возня. Я задрал голову и увидел, что наши давнишние знакомые – бегемот и крокодил снова сцепились. Причем бегемот в этот раз оказался умнее. Он боднул крокодила, и, бешено вращая своим маленьким хвостиком, поплыл по воздуху в сторону.

– Смотри, – я указал на бегемота. – Дерутся…

Но Семафоров не стал смотреть вверх. Обхватив голову руками, он устроился рядом со мной и сидел, тупо глядя в асфальт.

Свинка не появлялась.

Не появлялась… Кровь у меня перестала бежать, впрочем, ее и так вокруг было достаточно. И пахло сильно. Меня уже самого начинало мутить от собственной кровянки.

– Семафоров, – сказал я. – Вот представь, завтра твоя мама проснется рано утром, будет готовить тебе яичницу с сухарями, а ты домой не придешь. Придет человек, который скажет ей, что ее любимый сын стал вампиром и уже не поступит в юридический институт. То есть не оправдает ее доверия. Семафоров, скажи же что-нибудь?

Семафоров не ответил. Он согнулся пополам и завалился на бок.

– Что? – я схватил его за плечо. – Что с тобой?

Семафоров распрямился. Глаза его засветились неприятным красным огоньком, он облизнулся.

– Пить хочу, – сказал он.

И вдруг что-то внутри него забулькало, зафыркало, Семафоров застонал и неожиданно начал подниматься в воздух.

– Помоги, – прошептал он. – Лечу…

Я схватил Семафорова за ногу. Сила тяги была невелика, и я легко его удерживал. Можно сказать, двумя пальцами.

– В кладовке… – сказал он. – В кладовке акваланг…

– Поплавать хочешь?

– Дубина! Акваланг – он как рюкзак, только тяжелый! Я его надену! А пока тащи меня к фонтанчику!

– Попить хочешь?

Семафоров попытался меня стукнуть, но я сам его треснул. В челюсть. После чего подтащил Семафорова к фонтанчику с водой. Он вцепился в чашу обеими руками. Ноги у него задрались и болтались в воздухе.

– Держись! – я побежал в кладовку.

В кладовке я был только что. Акваланги валялись на полке.

Я выбрал самый маленький. Но даже этот самый маленький акваланг оказался весьма тяжелым. И еще я прихватил с собой костюм для подводного плавания.

Семафоров висел хорошо. Крепко держался. Если можно так сказать о человеке, который падал не вниз, а вверх.

– Тошнит, – сказал он. – Меня здорово тошнит…

Я с трудом прицепил на Семафорова баллон с кислородной смесью, и он опустился на асфальт.

– Как плохо быть вампиром. – Семафоров вытер ладони о штаны. – Все время тошнит, все время, честное слово.

– Это побочный эффект. – Я принялся наряжаться в аквалангистский костюм. – Это потому, что вампиры бессмертны. А с бессмертия всегда тошнит, так во всех фильмах про вампиров говорится. Кстати, тебе очень идет акваланг…

– Зачем костюмчик-то притащил? – подмигнул Семафоров. – Слинять собираешься?

– Не-а. – Я попрыгал. – Просто так прокусить труднее. Зубы обломаете… Обломают.

– Ну-ну… – хмыкнул Семафоров.

Перчатки я натягивать не стал, руки мне были нужны.

– Ну-ну… – снова повторил Семафоров.

Снарядившись, я сел на асфальт, положил рядом ружье и продолжил ожидание. Семафоров сидел возле меня. Вернее, лежал. Он смотрел вверх, под купол. Я под купол не смотрел, потому что сегодня и так насмотрелся на всякую дрянь.

Семафоров вел себя пока нормально. Во всяком случае, я ничего подозрительного в его поведении не наблюдал.

Свинка не появлялась. То ли она была слишком далеко, то ли у нее был какой-то свой план. Морско-свинячий.

– Кенгуру, – неожиданно сказал Семафоров. – Я совсем забыл про кенгуру. Под куполом нет кенгуру!

– Какой еще кенгуру? Раньше же никакого кенгуру не было!

– Неделю назад привезли. Он в карантине сидел, ему только начали вольер готовить.

– Почему он не под потолком?

– Карантин в особом вольере, он закрыт сверху. Видимо, сразу не выбрался…

– Чем закрыт?

– Тоже пластиком.

– Значит, закрыт пластиком и сверху, и с боков? Выходит, эта свинка могла до него и не добраться? – сообразил я.