Читать книгу - "Темная сестра - Грэм Джойс"

На следующий день, когда Алекс ушел на работу, а Эми была в школе, Мэгги решила прибраться на кухне. Кастрюля с травяным настоем так и стояла на плите. Мэгги выплеснула дурно пахнущие остатки в раковину, и они мгновенно оставили след на покрытии из нержавеющей стали. В куче листьев Мэгги померещилось лицо, но она решила на время завязать с ясновидением, а потому быстро смыла листья.

Она занялась стиркой, а когда вышла во двор, чтобы развесить белье, то увидела, что на бельевой веревке что-то висит. Оказалось, это та сама деревянная кукла-марионетка, которую Эш давал Сэму в своем магазине, чтобы развлечь его. Мэгги не могла понять, как мальчику удалось незаметно пронести ее в дом, и все же кукла была там. Мэгги сняла ее с веревки. Игрушка была не из дешевых, вырезанная вручную и ярко раскрашенная. Мэгги решила в тот же день вернуть ее или даже предложить за нее заплатить. Кроме того, она приняла решение показать Эшу дневник.

Она извлекла дневник из тайника и стала перелистывать. Самое любопытное, что она обнаруживала — то здесь, то там — все новые страницы с блеклыми карандашными записями, которые раньше пропускала, считая пустыми. Можно подумать, объем информации увеличивался каждый раз, когда она открывала дневник. Взгляд ее упал на правую страницу разворота, помеченную двадцать первым марта. Под обычным перечнем трав, записанным чернилами, были карандашные строки, набросанные все тем же прихотливым почерком.

Первый день весны, и у меня кое-что есть, если кто-нибудь попросит помощи в ухаживаниях. Почему бы нет, ведь я люблю молодых, и карты им в руки, сама-то я старая, ну, может, не такая уж старая, но — все идет своим чередом, а потом и свадьба со связыванием рук... Гардения для гармонии. Мускус для страсти. Жасмин для любви. Розовая герань для защиты. Тысячелистник, чтобы любовь длилась семь лет и чтобы избавиться от любого страха.

Мэгги перечитала запись. Рецепт почти в точности совпадал с тем, что дал ей Эш! Только тысячелистник прибавился.

Все это нужно брать в эссенциях, кроме тысячелистника, — его лучше засушить, потом взять щепотку и смешать со всеми этими эссенциями. Потом разлить в два кувшина, и пусть влюбленные намажут друг друга, каждый из своего кувшина, при луне и зададут вопросы. А после седьмой ночи остатки нужно слить в один кувшин и оба кувшина спрятать в потайном месте. И вот тогда — свадьба со связыванием рук.

Мэгги печально посмотрела на рецепт. Было бы славно попробовать, думала она, но упрашивать мужа совершить любовный ведьмовской ритуал и намазать друг друга маслом ей совершенно не хотелось. С таким же успехом она могла бы предложить ему выпрыгнуть из окна спальни после их недавней размолвки. На левой странице разворота была запись, сделанная в предыдущий день, и она тоже содержала рецепт:

Сонная одурь. Вот это суровая владычица. А. говорит, что она моя госпожа, потому что у нее мое имя. Она из долины теней и преследует тех, кто пытается ее использовать. Сон, безумие и смерть. Если приложить к вискам ее листья, вымоченные в винном уксусе, это избавит от бессонницы и облегчит невыносимые головные боли и лихорадку. Достаточно двух ее прекрасных ягод, чтобы убить маленького ребенка. А. рассказала мне, что раньше ее сок использовали в косметике... что ж, пусть оставит это при себе. Еще она ослабляет боль при родах. А. говорит, что теперь я должна использовать ее против своих врагов. Сонная одурь посвящена Гекате, и собирать ее надо накануне первого мая.

Она нужна для полетов, как я узнала прошлой ночью. Помоги мне бог, а то я, кажется, слишком далеко зашла.

Похоже, на этом запись оборвалась. Внизу текста обнаружилась еще одна строка, нацарапанная другим почерком, принадлежащим явно малограмотному человеку. Мэгги пришлось повернуть дневник боком и хорошенько прищуриться, чтобы разобрать написанное:

Ха назад вернуца нельзя.

Мэгги была заинтригована. Очевидно, это написал другой человек, а не Белла, автор дневника. Мэгги всегда считала, что дневник — вещь сугубо личная и что его необычность и атмосфера мрачных тайн были достоянием только ее и автора. И вот она столкнулась с первыми признаками беды, постигшей хозяйку дневника.

Мэгги закрыла дневник и помогла Сэму надеть куртку.

Эш был невероятно увлечен дневником. Он велел Мэгги сварить кофе, пока сам перелистывал страницы. Сэму разрешили поиграть на полу с куклой.

— Сонная одурь, — сказал Эш, — это старинное ведьмовское прозвище красавки. Ну, вы знаете, — смертоносной белладонны.

— Так вот почему Белла говорит, что это ее имя.

— Смертоносная — подходящее слово. Не вздумайте пробовать то, о чем тут написано. Всегда есть более простые способы избавиться от головной боли. Но кто же эта загадочная А.?

— Я не знаю. Она то и дело здесь появляется, верно? Трудно сказать, друг она или враг.

— Это точно. Кажется, Белла и сама не знает наверняка. Такое впечатление, что Белла все время поглядывает на А. через плечо. Здесь есть несколько весьма интересных рецептов. Не возражаете, если я кое-что перепишу?

Мэгги возражала — она даже вся напряглась.

— Не возражаю. Валяйте.

— А может быть, вы могли бы на какое-то время одолжить его мне?

Мэгги уже не в первый раз почувствовала, как по ее телу прокатилась дрожь собственника.

— Нет. Это невозможно.

Эш оторвался от дневника и посмотрел ей в глаза:

— Даже на одну ночь?

— Это невозможно.

Интуиция подсказывала ему, что настаивать не следует. Он кивнул.

— Я сделаю кое-какие выписки. Если вы, конечно, не против.

Они беседовали о содержании дневника, пока Эш переписывал некоторые формулы. В основном они были ему знакомы, но один или два рецепта его озадачили.

— Белле нравилось слушать ветер. А вы уже пробовали?

— Да, — призналась Мэгги.

Эш снова посмотрел на нее:

— Расскажите, как это было.

Сэм весело играл на полу со своей куклой. Ему не хватало навыков, чтобы управляться с нитями, но он жизнерадостно таскал деревянную игрушку по полу и даже разговаривал от ее имени придушенным голосом. Марионетка сказала ему, что хочет спать, тогда он положил ее на пол рядом с собой и тоже почувствовал, что его клонит в сон. Сэм слышал, как мать и Эш переговариваются в дальнем конце магазина. Их мягкие, мелодичные голоса постепенно затихали, становились приглушенными и далекими, и казалось, что расстояние между ребенком и взрослыми возрастает. Их образы стали расплывчатыми, Сэм все меньше ощущал их присутствие, а его веки отяжелели.

Его рука, в которой он держал марионетку, медленно поднялась. Нити были туго натянуты, и кукольные ножки лишь слегка касались пола. Мальчик почувствовал, как за нити кто-то дернул — один раз, потом другой, — увлекая куклу к выходу. Дверь была приоткрыта. Сэм посмотрел на маленький безмолвный колокольчик. Потом он выглянул наружу и увидел ее.