Читать книгу - "DARKER: Бесы и черти - Екатерина Белугина"

– Вон она! – оповестил Ишай.

Из-за горбов нубийского песчаника выплыла металлическая вышка с навеки погасшим прожектором, а затем – комплекс целиком. Изолятор № 113. Локация для будущего, седьмого по счету, психологического триллера Ишая Равица. Очередной книги, которую Кейла просмотрит по диагонали, отделавшись дежурным комплиментом.

«Ты же понимаешь, я не ценительница всей этой жести.

Вот если речь идет о приватных переписках…»

«Мазда» Равицев вырулила на лужайку перед изолятором, и Ишай заглушил мотор. Здесь не было других машин, как не было охранника или билетера, которых ожидала увидеть Ронит. Вход и выход свободные.

– Здорово! – вынес Мики вердикт.

Попроси кто у Кейлы охарактеризовать сына одним прилагательным, она бы выбрала слово «довольный». Мальчика приводило в восторг вообще все на свете. Он был бы рад, прикати они на выходные к общественному туалету или к сраной папочкиной шлюхе.

Кейла попросила дочь передать ей пакет с провиантом.

– Там точно водятся змеи, – сказала Ронит.

Кейла посмотрела на мужа вопросительно. Он ответил мимикой: вполне возможно, но я не заставлял вас сюда ехать.

– Смотрите под ноги, – велела Кейла. – И не сходите с дороги.

Мики подумал о вооруженном до зубов человеке на вышке – и человек появился там и отдал Мики честь. Пол-лица стальные, в глазнице – лампочка.

– Это крепость древних людей, – сказал Мики, неловко выбираясь из прохладного салона в весеннее пекло. – Ей триста лет.

– Ее построили в пятидесятых, – пояснил Ишай, разминаясь.

За металлическими жилами забора угадывалась разруха. Вертикальные стойки с V-образными изгибами проржавели, кое-где их опутывали устрашающие лозы колючей проволоки. Ишай замер, внимая тишине, сухому и немилосердному дыханию пустыни. В девяносто девятом, сообщил Гугл, в изоляторе разразилось восстание. Мятежников утихомирили, а морально устаревшую тюрьму расформировали, отдав на откуп жукам-навозникам и авторам триллеров. В романе мятеж будет вынесен за скобки. История начнется позже, в две тысячи тринадцатом.

– Здесь держали убийц и маньяков? – Мики прицелился бластером в гостеприимно распахнутые ворота.

– Здесь держали солдат, – ответил Ишай, будто солдаты не могли быть маньяками и тем более убийцами. – Это военная тюрьма.

– Почему их здесь держали?

– Они ели детей, – сказала Ронит.

– Не говори глупостей, – нахмурилась Кейла. – Ишай?

– За мелкие нарушения в большинстве своем. Например, они забывали побриться или погладить форму.

– Тебя давно бы тут заперли, – заметила Кейла.

Юмор был хорошим знаком, как и то, что жена позволила руке Ишая лечь на ее поясницу.

– Хавуши, те, кому вынес приговор дисциплинарный суд, находились в тюрьме не дольше месяца и могли даже домой ездить.

Сквозь потрескавшийся асфальт пророс сорняк, за забором вымахали пальмы, фисташковые и рожковые деревья и боярышник.

«Оазис Сатаны», – обкатал Ишай предварительное название романа.

– С теми, кого осудил военный трибунал, понятно, были строже.

– За что осудил? – полюбопытствовал Мики.

– Ронит, солнышко, надень кепку.

Дочь проигнорировала указания матери и первая проследовала в ворота, мимо кирпичной будки с разбитыми окнами.

– За дезертирство, – объяснил Ишай. – То есть они сбежали из армии.

– Как трусы?

– Да. Или они были слишком жестокими.

– Или курили травку! – крикнула Ронит со двора.

– Что курили, пап?

– Сорняки.

– Фу.

Цепочкой Равицы вошли на территорию изолятора. Таинственно шуршали кроны деревьев. Солнце жгло жестяные макушки разрозненных построек. В центре площадки громоздилась гора столов и потрепанных, раскорячившихся офисных кресел.

– Осталось подвести электричество, – сказала Ронит.

Верткая ящерица просеменила по подлокотнику. Кейла подумала о скорпионах, следом – о пассии супруга. Мики подумал о роботе, собранном из старой тюремной мебели. Ронит подумала о Сиване.

Сиван был старше ее на год, они уже целовались, и Ронит позволила ему засунуть руку ей под блузку. Специально не надела лифчик, было смешно, как у Сивана брови встали домиком и как встало еще кое-что: Ронит увидела, опустив взгляд, а Сиван покраснел. Ронит представила, что вместо предков и братца с ней здесь Сиван и они одни, можно вообще все с себя снять.

Ишай вынул телефон и фотографировал, словно туристические достопримечательности, отслуживший свое хлам, покореженный электрический щиток, фонари на мачтах, обвисшие провода, насос, трубы капельного полива, витки колючей проволоки.

Про изолятор № 113 он услышал два года назад. Он тогда работал над «Свинцовым сердцем», остросюжетным романом о спецназе. Собирая информацию, интервьюировал вышедших на пенсию военнослужащих. Среди ребят, которых Ишай благодарил в послесловии, значился владелец закусочной по имени Ницан Луфф. Этот добродушный двухсоткилограммовый здоровяк в прошлом был десантником «Сайерет Маткаль», принимал участие в рискованных операциях в Ливане и Тунисе, освобождал заложников у Дейр-эль-Балах и положил немало боевиков ХАМАС. На вопрос Ишая, видит ли он кошмары, Луфф ответил:

– Сплю как младенец, друг. Впрочем… – Он прихлебнул свое пиво. – По молодости я загремел в тюрягу. Переусердствовал, допрашивая шиитского пацаненка, случайно выбил ему пару зубов и сломал пару не самых важных костей. Впаяли три месяца в изоляторе номер сто тринадцать – он сейчас заброшен, куча мусора в пустыне, ближе к Мертвому морю. Вот там мне снились кошмары, друг. – Луфф сощурился, погрузился в себя. Казалось, он вспоминал что-то, что гораздо хуже взрывающейся в толпе смертницы и пулеметчика, шмаляющего с крыши глинобитной хибары. Через несколько секунд Луфф сказал с улыбкой: – Паршивое местечко. Хорошо, что его закрыли.

Упомянутый вскользь изолятор не был нужен Ишаю для «Свинцового сердца», но история отложилась в голове – и в черновике, короткой пометкой. И когда он задумал книгу на основе реального материала, размышления о месте действия привели к заброшенной тюрьме.

Над шиферными кровлями бугрился буро-желтый холм и торчал столб линии электропередачи.

– Криповенько, – сказала Ронит, обводя взглядом кустарник и долговязые пальмы, рассохшуюся беседку и одинокое кресло в середине площадки.

Невзирая на обилие зелени, территория была какой-то стерильной, тусклой и угнетающей. Одноэтажные постройки хозяйственного двора пострадали от вандалов. Стекла разбили, беленые стены замарали каракулями.

– Осторожно! – предупредила Кейла, указывая на шипастую проволоку, гадюкой свернувшуюся на асфальте.

Ронит переступила через колючку и заглянула в окно. Изнутри повеяло прохладой.

«Странно», – подумала Ронит.

Прямоугольник естественного света с заключенной в нем девичьей тенью падал на пыльный пол. По сторонам, в углах, царила тьма, особенно концентрированная в дверном проеме напротив окна. Ронит задержала дыхание и непроизвольно коснулась носа, горбинки, которую она планировала в будущем удалить. Темнота перед ней словно пульсировала, и что-то синхронно пульсировало в голове.

– Я пройдусь по двору! – сказал Ишай.

Кейла повела плечами: никто тебя не неволит, надеюсь, ты хотя бы здесь не найдешь себе бабу. Она присела на корточки у алоэ, чьи листья, адаптируясь к беспощадным солнечным лучам, приобрели оттенок крови. Достала телефон, включила фронтальную камеру, но фотографироваться не стала. Осунувшаяся рожа, еще