Читать книгу - "Очарованная мраком - Альбина Нури"

И за всем этим ирреальным кошмаром наблюдало мертвое папино лицо. Бросив взгляд на экран, я словно очнулась. Мне удалось стряхнуть с себя оцепенение, и я завопила, развернувшись к Ире всем корпусом:

– Бежим! Быстрее! Мы можем успеть!

Я поволокла Косогорову наверх, к двери. Та почему-то вырывалась, с силой отбивалась и тоже кричала в ответ. Тащить Иру было тяжело, она намного крупнее меня, но не могла же я бросить ее здесь!

– Ира! – прокричала я, стараясь перекрыть вой и грохот. – Я же не сумею нести тебя! Ты тяжелая! Пожалуйста, не стой! Помоги мне! Не бойся, мы выберемся!

Я видела перед собой ее перепуганное лицо и хотела сказать что-нибудь успокаивающее и доброе, но в этот момент в кинозале внезапно зажегся свет. Я сощурилась и заморгала привыкшими к темноте глазами. Отпустила Иру и хотела сказать: «Видишь, свет дали! Значит, нас сейчас будут спасать!»

Но так и не произнесла ни слова.

Круглые светильники под потолком освещали просторный зал, украшенные лепниной стены, убегающие наверх ряды бархатных красных кресел. Кинозал был полон: зрители сидели на своих местах, кто-то пил колу, кто-то грыз попкорн. На экране натужно шутили актеры. Папино лицо исчезло. Никакого провала не было и в помине.

Ничего не изменилось, и лишь я столбом торчала посреди зала. Рядом со мной стояла верная Ира, красная от смущения и усыпанная крошками от печенья.

Женщина с ребенком, несколько минут назад с криком провалившаяся в бездну у меня на глазах, теперь смотрела в мою сторону, округлив от удивления накрашенный рот. Мужчина, который ногой спихнул ее в пропасть, сидел тут же, рядом, по-хозяйски обнимая мальчика за плечи. Малыш повертел круглой головой и вдруг громко спросил:

– Мам, а почему та тетя кричала? Она что, сумасшедшая?

– Дин, пойдем, а? – умоляюще произнесла Ира.

Через десять минут мы вышли на улицу, кое-как отбившись от администратора, которая утверждала, что нужно оплатить штраф. Нечего буянить в общественном месте!

Слегка отошедшая от потрясения Ира втолковывала ей, что мы приличные девушки, совершенно трезвые («Хотите, алкотест пройдем?»). Просто у одной из нас случился припадок. На нервной почве.

Я молчала. Сил на объяснения и оправдания не было. Я еле держалась на ногах. Адски болела голова.

Администратор сменила гнев на милость. Видимо, мой потерянный вид и бледно-зеленый цвет лица смогли ее убедить. Суровое администраторское сердце смягчилось, и она пригласила нас пройти к ней в кабинет, попить воды, посидеть пару минут.

Ирина решительно отказалась за нас двоих, и мы пошли к выходу. И ей, и мне хотелось оказаться как можно дальше от торгового центра.

– Ты, наверное, больше со мной никуда не пойдешь, – выдавила я.

– Да ладно тебе, брось! – не слишком убедительно возразила Ира и посмотрела с плохо скрываемым страхом.

Поколебавшись, я спросила:

– Ир, я что, кричала?

– Еще как! Вопила! Вскочила, звала бежать. Спасаться, что ли…

– Ясно, – коротко бросила я и побрела к машине. – Тебя подбросить?

Косогорова не двигалась с места и молчала, словно хотела сказать что-то.

– Боишься со мной ехать? Извини, не подумала.

– Нет конечно! – округлив глаза, затрясла головой Ира. – Чего бояться? Подбрось, если не сложно. С тобой раньше случалось… подобное?

На ее простодушном лице отчетливо читались любопытство и жалость.

– Никогда. – Я забралась в салон и почувствовала себя увереннее. Ира уселась на пассажирское сиденье. – В первый раз. Вернее, во второй. И так ясно, правдоподобно… Не понимаю. Ты нашим не говорили, ладно?

– За кого меня принимаешь! Ты не сердись, но… К врачу не хочешь сходить?

– Тоже думаешь, я сумасшедшая?

– Ничего я не думаю! Но у тебя же галлюцинации! Это не может быть просто так!

– Может, потому, что устала? Сплю плохо.

Я и сама не верила в этот детский лепет, но нужно же было что-то сказать.

– Ладно, Ириш, схожу, наверное.

Автомобиль влился в общий поток, и торговый центр скрылся за поворотом.

– Вот и умница, – успокоилась Косогорова.

Понятно, что ей хотелось сменить скользкую тему. Мы не были настолько близки, чтобы воспринимать боль подруги как свою. Сочувствие сочувствием, но зачем вешать на себя чужие проблемы?

Доставив Иру домой, я зашла в аптеку и купила успокоительное посильнее и подороже. Если дело в нервах и бессоннице, то с ними следовало бороться жестче.