Читать книгу - "Ученик чернокнижника - Александр Белогоров"

А ночью дедушке стало плохо. Приезжала «Скорая», и его увезли в больницу. Было странно видеть, как его, такого большого и сильного, санитары несут на носилках по лестнице, а он лежит весь красный от боли и смущения. Сергей Федорович по праву гордился своим здоровьем: за всю жизнь он попадал в больницу всего один раз, по поводу аппендицита. И вдруг – на тебе! Ведь сердце за всю жизнь ни разу не болело, а тут вдруг такой сильнейший приступ. Бледная, расстроенная мама поехала с ним, а папа с Максимом не спали всю ночь, ожидая известий. К утру мама вернулась и сказала, что кризис миновал, но в больнице полежать придется немало.

Теперь забот у Максима прибавилось. Мама ежедневно ездила в больницу, поэтому ему приходилось самому готовить обед. Иногда он и сам ездил к дедушке. За время болезни тот очень осунулся и постарел. Если раньше ему никто не давал его семидесяти восьми лет, то теперь он выглядел лет на восемьдесят с лишним. Сергей Федорович явно стыдился своей нынешней беспомощности и строил планы на будущее. Он явно рассчитывал на то, что силы и здоровье к нему вернутся.

Афанасий Семенович, узнав о дедушкиной болезни, очень расстроился. Оказывается, они хотели встретиться еще и потолковать поподробнее. Он даже выразил желание навестить его в больнице, но туда, как выяснилось, пускали только близких родственников.

– Мне нужно было его предупредить, а я постеснялся, – сказал сосед, едва Максим сообщил ему о несчастье. – Решил, подумает еще человек невесть что.

– О чем предупредить? – не понял мальчик. – О болезни? Откуда же вы могли об этом знать?

– Видишь ли, – Афанасий Семенович выглядел слегка смущенно, – за свою жизнь я повидал немало больных людей и научился выделять некоторые признаки заболеваний, когда явных симптомов еще не проявилось. Но когда я пытался кого-нибудь предупредить о его скрытой болезни, человек, как правило, поднимал меня на смех или, того хуже, думал, что я просто хочу сказать ему гадость. Так что я с некоторого времени решил помалкивать.

– Дедушка упоминал, что вечером накануне болезни вся еда казалась ему какой-то не такой, с привкусом, – вспомнил Максим.

– Да, это еще один из признаков, – Афанасий Семенович кивнул. – Если бы он мне об этом сказал, то, наверное, я бы все-таки решился его предупредить. Или, в крайнем случае, дал бы ему какой-нибудь травяной настой. Тот самый аптекарь научил меня в них разбираться. А так… Твой дедушка и без того относился ко мне с некоторым недоверием, если не сказать предубеждением.

– Вы работали врачом? – неожиданно спросил Максим. Сосед удивил его новым своим талантом, и мальчик решил, что ситуация подходящая для того, чтобы узнать побольше о прошлом этого загадочного человека.

– Нет, что ты! – замахал руками Афанасий Семенович. – Просто я умею наблюдать и делать выводы. Видят почти все, но наблюдать умеют немногие. Понимаешь разницу?

– Понимаю. Вроде Шерлока Холмса, – закивал Максим. – Мне кажется, что и познания у вас столь же обширные.

– Ну, у меня было много времени для их приобретения, – польщенно и как-то загадочно улыбнулся Афанасий Семенович.

– Но ведь другие-то в вашем возрасте знают куда меньше!

– Как знать, как знать… – Улыбка старика стала еще загадочней. – Может, никто просто не доживает до моего возраста! Ведь за последние триста лет я не встретил ни одного ровесника!

Они расхохотались. Такого чувства юмора Максим за Афанасием Семеновичем еще не замечал. К тому же тот редко смеялся, ограничиваясь, как правило, ироничной улыбкой. А тут вдруг – такой приступ веселья! Об истинном возрасте соседа Максим спрашивать не стал. Это казалось ему не совсем этичным, ведь старые люди не любят напоминаний о своих годах. Да и какая, в конце концов, разница! Семьдесят или семьдесят пять. Важно, что в душе старик дал бы сто очков вперед многим молодым.