Читать книгу - "Ведьма с Лайм-стрит - Дэвид Джаэр"

– Приходите на чай в следующее воскресенье, – говорила она. – Я предчувствую, что в этот день случится что-то важное. Вы все непременно должны прийти в воскресенье. Только после пяти. До этого мне нужно сходить на могилу Роя. – Она недовольно фыркнула. – Садовник допустил отвратительную ошибку, представляете, он высадил на могиле гортензии. Рой терпеть не мог гортензии. Итак, не забудьте, в следующее воскресенье увидимся!

Но Рассел никогда ее больше не видел. Впрочем, ее сеанс произвел на него определенное впечатление. Характер Уолтера показался ему настолько ярким – «настоящий рубаха-парень из мира иного», – что Рассел, как и многие до него, задумался, не был ли старший братец субличностью Марджери, проявлявшейся, когда она была без сознания: никто не мог быть настолько хорошим актером, чтобы изображать совершенно другого человека.

Последние годы жизни Марджери бо́льшую часть времени проводила с Уильямом Баттоном в его квартире в западной части Манхэттена, всего в трех кварталах от места, где раньше жил Гудини. К тому времени как ее отношения с президентом Американского общества психических исследований завершились, оборвалась и связь с Марком Ричардсоном. Ее самый верный сторонник, ученый, которого Уолтер по-дружески называл «док», раздражал Марджери своими настойчивыми попытками запретить ей пить. Они «прискорбнейшим образом рассорились», и к 1941 году Марджери часто оставалась в доме десять по Лайм-стрит одна. Сеансы она больше не проводила. Духа, чья слава когда-то гремела по всей стране, теперь видела только Марджери – как призрака Банко мог увидеть только шекспировский Макбет. По вечерам Марджери сидела с блокнотом в руках, записывая сообщения от Уолтера. К этому моменту она осознала истину, становившуюся все очевиднее с каждой ее утратой или неудачей: только мертвые поддерживали ее безоговорочно. В октябре, когда Марджери уже знала, что умирает, парапсихолог по имени Нандор Фодор попытался выведать у нее ее методы и заставить признать свое мошенничество. Голос Марджери был так слаб – куда слабее шепота Уолтера, – что Фодор вначале не расслышал ее ответ. Он попросил ее повторить, и она, уже громче, ответила:

– Конечно. Я сказала, чтобы вы шли к черту. Все вы, исследователи паранормального! Идите к черту. – Она улыбнулась, как в молодости, и попыталась рассмеяться. – Почему бы вам самому не догадаться? Вы все будете теряться в догадках… до конца ваших жизней.

Марджери, как и Гудини, оказалась при смерти на Хэллоуин, но прожила до 1:30 следующего дня. Она умерла у себя дома от цирроза печени. Марк Ричардсон утверждал, что тем вечером слышал необъяснимый стук у себя дома на Марльборо-стрит. Четыре года спустя с Фрэнсисом Расселом тоже случилось кое-что странное, и именно этой историей он завершил свою книгу о Марджери. Стоял душный августовский вечер, то был первый год после войны, и Рассел шел по Корнхиллу за бостонским Сити-холлом. Он остановился передохнуть в тени тента небольшого букинистического лотка. Просматривая потрепанные книги по двадцать пять центов, разложенные на лотке, он наткнулся на экземпляр романа «Там, где начинается река» его друга Джеймса Кервуда. Открыв книгу, он прочел на первой странице ничуть не поблекшую надпись: «Я увидел – и уверовал».