Читать книгу - "Подвал. Когда звонит Майкл - Ричард Карл Лаймон"

Я заставляла себя не вспоминать больше об этом никогда. Потому что в тот момент меня словно ударили ножом прямо в сердце. Знаете, когда ранят острым кинжалом, кровь выступает не сразу, а чуть позже. Простите, Доремус, что я вам тоже причинила боль. Но у меня, похоже, оставался последний шанс не утонуть в луже собственной крови.

Эми опустила руку следователю на колено. Он почувствовал ее дыхание на своей шее и улыбнулся, ощутив в душе внезапный прилив нежности.

— Но зачем он использует Питера? — продолжала Эми. — Почему он уперся, настаивая, что Питер и есть Майкл? Хотя, наверное, на этот вопрос ответ может дать только он сам. Я права?

— Вы же сами наблюдали, как он перевоплощается в течение нескольких секунд. Я не понимаю, зачем ему это, но… давайте рассуждать гак: у Крэга на сердце тяжкий груз. В этом мире он одинок. Его жизненный путь представляет собой чередование светлых и темных полос. Вот, к примеру, Крэг попадает на темный, как ночная мгла, полный ужаса отрезок, а дальше, всего в двух шагах, сверкает солнце, и его теплые лучи, касаясь лица, согревают. Наверное, обо всех детских кошмарах Крэг вспоминает именно на темных участках пути. Он хотел бы замедлить этот стремительный бег времени, серьезно задуматься обо всем происходящем, но не в силах сделать этого. Ни на секунду не может он остановиться, потому что знает: тот груз на сердце погребет его. Когда я еще служил в полиции, мне частенько приходилось иметь дело с психопатами, нередко беседовал я и с психиатрами. Они и давали мне самые подробные консультации. Так вот, у психически больных людей на определенном этапе жизни отчаяние достигает апогея, и тогда даже самое незначительное событие, сущий пустяк, может навечно погрузить их во тьму, где кошмары полностью овладеют несчастными. Вы должны знать об этом, Эми, ведь это ваша профессия. Конечно, о таких вещах не больно-то приятно думать и рассуждать. Ведь закон не может предъявить Крэгу никакого обвинения — у нас нет доказательств. Ни единого. Его, разумеется, надо изолировать от общества. Но это практически невозможно.

— А что нам теперь-то делать? Убрать от него Питера?

— Я еще раз повторяю, что Питер под опекой Крэга находится в полной безопасности. Потому что психика Крэга в огромной степени зависит сейчас от этого мальчика. Правда, неизвестно, насколько Крэг сам навредил Питеру, я имею в виду его душу. Но надеюсь, что опытный специалист сможет вернуть мальчика в нормальное психическое русло, когда кончится весь этот кошмар.

— Но что же делать нам? — не унималась Эми.

— Советоваться, думать, искать выход. Да, сейчас мне нужно срочно позвонить. А потом… мне понадобится ваша помощь, это очень важно. Необходимо доказать, что Крэг сумасшедший и способен на убийство. Это будет нелегко. И к тому же времени у нас осталось в обрез.

Глава пятнадцатая

Элен проснулась сегодня даже раньше, чем Пэгги, в половине восьмого. Дочурка мирно сопела рядом. Она спала на животе, обхватив ручонками пышную подушку. Девочка все реже и реже забиралась теперь в постель к матери. А в былые времена Пэгги частенько шлепала голыми ножками по коридору, спотыкаясь в темноте о ступеньки. А затем, юркнув к матери под одеяло, тут же засыпала. От близости детского тельца у Элен сладко замирало сердце. Это были минуты, когда одиночество, казалось, отступало. И женщина со счастливой улыбкой погружалась в сон. Когда же Элен пробуждалась и обнаруживала рядом Пэгги, печаль иногда овладевала ею: природа властно требовала другого тепла.

«Да, воробушек растет. И как быстро», — заметила про себя Элен, подтыкая под Пэгги краешек одеяла, чтобы той было уютней.

Утро выдалось ясное и прохладное. На заднем дворе иней уже слегка тронул желтые опавшие листья. Элен накинула свой самый нарядный халат — в таком и королеве не стыдно было бы показаться — рукава оторочены кружевными манжетами, от ворота и до пола по всему запаху тоже спускались кружева, но только баснословно дорогие. Элен бежала вниз по лестнице, и, заметив вдруг, что дверь в кабинет распахнута настежь, застыла как вкопанная. Только теперь она поняла, что ставший привычным запах сигарного дыма отсутствовал. Элен заглянула в кабинет. Доремус, вероятно, заходил сюда ночью и, прихватив свои пожитки, покинул дом. Одеяло, простыни и подушка, на которой он спал, лежали на диванчике, аккуратно сложенные. Сверху Элен заметила записку, а рядом с ней — желтый бланк телеграммы.

«Элен!

Как Вы, наверное, уже поняли (из телеграммы), я вынужден ненадолго съездить в Плат&илл. Я ведь вырос на руках у Суэна и его жены, поэтому не смог отказать им.

Я как раз успеваю на семичасовой автобус до Форт-Вуда. Оттуда — самолетом до Сент-Луиса или до Дьюбюка. А из аэропорта добраться на машине до их дома — пара пустяков. Если я уложусь вовремя, то вернусь завтра вечером (но поздно!). А вчера мы выяснили кучу прелюбопытнейших подробностей. Если они Вас интересуют, позвоните ше- рифу Милсу — и он введет Вас в курс дела.

Ничего не бойтесь!

Доремус».

Прочитав загадочную фразу «ничего не бойтесь!», Элен покачала головой. Она бегло перечитала записку, а затем взглянула на телеграмму: «Дядюшка Суэн серьезно болен, если можешь, приезжай, мы тебя любим — Мэда».

Нахмурившись, Элен вышла в гостиную. Она колебалась, раздумывая, стоит ли звонить в такой ранний час шерифу. Внезапно приняв решение, она подошла к телефону и быстро набрала домашний номер Инока Милса.

Яркие солнечные лучи, пробившись через окно спальни, коснулись щеки Эми, словно кто-то поднес к ее лицу зажженную свечу. Девушка вздрогнула и, закашлявшись, тут же проснулась. Открыв глаза, она моментально зажмурилась от ослепительного света. Несколько секунд Эми никак не могла сообразить, где находится, пока взгляд ее не упал на знакомый ковер. Девушка повернулась на другой бок. Желудок был словно набит булыжниками, и в нем препогано урчало. Так она и спала — в промокшей одежде, неумытая, с ошметками грязи, прилипшими к лицу. Эми казалось, что у нее отбиты все внутренности, а тело нестерпимо ныло, словно его хорошенько отделали дубинкой.

Пошатываясь, Эми поднялась и заглянула в зеркало на трюмо. Она по достоинству оценила свой вид. Покрасневшее лицо, на одной щеке отпечатались следы от свитера, который девушка так и не сняла перед сном. «Воскресный день, — грустно подумала она. — Да, видок у меня что надо. Как будто вчера здорово нализалась. Один раз такое со мной уже случилось, но всего один раз».

И только теперь сознание ее окончательно