Читать книгу - "Черная книга смерти - Гордон Далквист"

* * *

Ну-ну… — Это был голос мужчины, неуверенный и низкий. — Ну-ну…

— Я в порядке, спасибо, — прошептала женщина. — Прошу вас, садитесь.

Скрип стула, потом снова тишина. Чань потянулся к клеенке, но замер, услышав новые шаги.

— Чай. По чашке на каждого, — проговорил кто-то отрывисто: еще одна женщина. За простыми словами слышались усталость и нетерпение.

Спасибо, — поблагодарил мужчина и тут же вскрикнул.

Горячий, — сказала вторая женщина. — Возьмите за ручку. Лимон с вербеной. — Сделав глоток, женщина горько вздохнула. — Совсем некрепкий.

— В самый раз, — возразила первая.

У Чаня мурашки побежали по коже. Он знал ее. Почему она плакала? И кто этот мужчина?

— Придется довольствоваться тем, что есть, — язвительно отозвалась вторая. — Я родилась не для того, чтобы заваривать чай… да еще в таком чайнике и на таком огне. И не для того, чтобы жить той жизнью, какой жила раньше. Хотя, на самом деле, что изменилось? Разве меня не перекидывают, как мячик, те, кто посильнее?

Двое других обитателей домика промолчали.

— Я вовсе не хочу сравнивать мои утраты с вашими, — продолжала женщина. — Про ваши я до конца не понимаю… а разве люди вообще понимают друг друга? Если исходить из ваших рассказов и моих догадок — я все же способна мыслить логически, — непонятно, почему вы в таком отчаянии. В самом деле, Элоиза, это невыносимо.

— Прошу прощения.

— Да сколько можно?! Вы столько нарассказывали о памяти и забывании, и так серьезно… хотя серьезность, конечно, говорит в пользу человека, если она в пределах разумного… но мы оказались здесь из-за вас — сломя голову покинули вполне приличное жилище. Уже почти темно — и, полагаю, нам придется провести здесь ночь! Столько неудобств!

— Конечно.

— Да. Но плачете-то вы! Это плохо кончится.

Элоиза не ответила. Чань понимал, что вторая женщина испугана, несмотря на высокомерный тон.

— А кто был этот человек, вы говорите? Этот тип?

— Доктор Свенсон, — тихо ответила Элоиза.

— Ах да, человек принца. Господи милосердный…

— Он не раз спасал мою жизнь.

— Значит, между вами такие тесные отношения. Или вы так все помните, — сухо добавила женщина.

— Он спас меня от Франсиса.

— Зачем Франсису убивать вас?

— Шарлотта…

— Зачем Франсису убивать кого-либо из нас? Что за чушь!

— Шарлотта. — Элоиза смиренно вздохнула. — Шарлотта, это неправда.

К удивлению Чаня, Шарлотта Траппинг рассмеялась.

— Ну а я что говорю?! — Она весело хохотнула. — Может, я тоже кое-чего смыслю!

— Шарлотта…

— Прекратите нести чепуху! Этот ваш дорогой друг — сколько вы уже дружите? целых десять дней? — живехонек.

Ну, оставили его там — ничего с ним не случится. И забудем о нем. А что бы вы хотели вместо этого, Элоиза? Унестись на крыльях любви? После всего, что вы сделали?

— Сделала для вас…

— Вы говорите об этом так часто… что я уже готова вам поверить. А вы ей верите?

Этот последний вопрос был обращен к мужчине.

— Она хорошенькая, — мягко ответил тот.

Шарлотта Траппинг фыркнула.

— Хорошенькая! А какая девушка не хорошенькая? Я тоже была хорошенькой — и посмотрите, что со мной стало! Элоиза, неужели вы и в самом деле думаете… к тому же он немец…

— Он очень порядочный…

— Порядочный! — радостно вскрикнула миссис Траппинг. — Так можно назвать разве что священника! Элоиза, женщина не должна возлагать надежды на человека, которого жалеет.

— Я его не жалею. Доктор Свенсон…

— Он мне показался… даже не знаю… довольно хлипким.

— Он был ранен!

— Ничуть не похож на Артура. Артур был дюжим, широкоплечим. Вашего доктора даже в форме — хотя она была ужасно истрепана — не назовешь широкоплечим. Но хуже всего, что волосы у него отвратительно светлые… У Артура такие густые баки, а у доктора, наверное, волосы там вообще не растут. Вам ведь тоже нравились плечи Артура и его баки. Разве нет, Элоиза? Помню, вы говорили что-то в этом роде… может быть, вы не знали, что я слышу. Но я, видите ли, старалась слышать все…

— Да, Шарлотта…

— Артур. Мой муж обещал спасти меня, но он никогда не понимал, что обещает.

— Я прошу прощения, Шарлотта…

— Все всегда и за всё просят прощение.

— Но не Франсис, — заметила Элоиза.

На это Шарлотта Траппинг ничего не сказала.

— Чай горячий, — тихим голосом сказал мужчина, казалось выжидавший время, чтобы заговорить; женщины не обратили на него внимания.

Чань двумя пальцами ухватил кончик клеенки и с ледяной медлительностью отвел уголок в сторону. Элоиза сидела на стуле с отломанной спинкой. На ней было прежнее черное платье, к которому добавилась темная шаль. Волосы ее кудрявились от влажного лесного воздуха и нелегкого путешествия, глаза смотрели потерянно. Чань раньше не видел в них такого выражения, даже во время решительной схватки в дирижабле. Обычная пелена доброты и заботливости исчезла, уступив место откровенной, горькой ясности.

Справа от нее, на полусломанной скамье с матерчатой обивкой, крепко сжимая в ладонях все еще дымящуюся кружку чая, сидел Роберт Вандаарифф — без шапки, в черном пальто с шелковыми лацканами, в заляпанных грязью туфлях и брюках, какие носят фермеры-овцеводы. Как у ребенка, лишенного родительской заботы, волосы у магната были нерасчесаны, а галстук перекосился.

Шарлотта Траппинг сидела спиной к Чаню — ей явно достался единственный целый стул в доме. Волосы ее, освещенные каминным пламенем, были светлые с рыжинкой (не знай Чань ее брата, он решил бы, что Шарлотта красится хной). Поверх теплого неприталенного платья был хорошо скроенный жакет синей шерсти. Рядом со стулом стоял кожаный чемодан, лежали длинные перчатки и шляпка — все это свидетельствовало о том, что миссис Траппинг готовилась к путешествию и возможным трудностям. Запястье оттягивала сумочка из узорчатого бархата. Когда миссис Траппинг подняла кружку, сумочка звякнула, словно была набита китайскими игральными костями. Рядом с Вандаариффом лежало что-то, неловко завернутое в одеяло и перевязанное шпагатом.

— Значит, вы видели Франсиса, — заметила Шарлотта Траппинг.

— Видела, — ответила Элоиза. — А вы видели вашего брата Генри?

Миссис Траппинг махнула рукой в сторону Вандаариффа и презрительно фыркнула.

— О Генри никто и слезинки не прольет, — сказала она, а потом продолжила как-то уж слишком беззаботно: — Я не знала, что Франсис жив.