Читать книгу - "Зверь из бездны: Второй раунд - Алексей Корепанов"

«Словно и не было лета…» — подумал Лешко, придвинул к подоконнику кресло и сел. Протянув руку, взял бокал, но не сделал ни глотка. Опустил его на пол рядом с креслом и закрыл глаза.

«Преддверие…» — словно шепнул кто-то за его спиной. Он передернул плечами, вытянул ноги и скрестил руки на груди.

«Господи, неужели действительно Преддверие?..»

После теплой ванны клонило ко сну, шорох дождя превращался в звуки чьих-то голосов… в монотонные непонятные слова… которые, конечно же, имели какой-то смысл… только смысл этот ускользал, никак не поддавался пониманию… Потом шуршание неведомых слов отдалилось и стихло. В темноте замелькали чьи-то лица, стало чуть светлее, словно в вышине, за тучами, зажглось новое солнце, возвещая начало эпохи радостных перемен… Он шел по бескрайнему полю — шелестела под ногами высокая трава, — а в небе над далеким горизонтом, почти у самой земли, парила женская фигура в черном искрящемся платье. От рук ее исходили золотистые лучи, превращаясь в горный ручей, бегущий среди скал и каменных обломков. Черные деревья безнадежно тянулись к небу из снежного плена и на их ветвях раскачивались под порывами ветра маленькие, ровно горящие лампады…

Он все никак не мог определить, что же его беспокоит, и делал отчаянные попытки обернуться, но непокорные ноги сами несли его вперед, к обрыву, у которого неподвижно стояли какие-то люди. Он хотел окликнуть их, но у него ничего не получилось. «И в каждом качанье негнущихся лилий я вижу движенья твои…» Он вспомнил, даже не вспомнил, а просто увидел: старый парк за школой, задумчивый Анджей, любитель поэзии и всяких древностей…

Он уже открыл дверь, собираясь уходить, — там, за поворотом, его давным-давно ждали — и все-таки, преодолевая чье-то упорное сопротивление, сумел оглянуться. Потом с трудом, разгребая руками неподатливый плотный воздух, развернул свое непослушное тело и шагнул назад, к свету, в пустое пространство, в котором возникла фигура Леонардо Грега.

В облике Леонардо не было ничего необычного. Темные брюки, темно-зеленая рубашка с короткими рукавами, легкие туфли вишневого цвета. Только глаза… Глаза были какими-то… Он никак не мог понять, какими были глаза Леонардо, хотя всем телом ощущал давление его взгляда. И еще на щеке Леонардо, почти у самого виска, темнела ссадина.

— Наконец-то, — с облегчением сказал Леонардо. — Наконец-то ты меня услышал, Стан… Я уже очень долго зову тебя, а ты все не слышишь и не слышишь.

Он попытался что-то ответить, но не смог. Оказалось, что он не в состоянии не только говорить, но даже просто открыть рот, пошевелить языком.

— Я могу общаться с тобой только когда ты спишь, — продолжал Леонардо. — Слушай меня внимательно, Стан. Я все-таки попал в Преддверие. Там, на Альбатросе, рядом с моим городком, есть один обрыв. И я… В общем, тот Голос вновь помог мне, Стан. Я в Преддверии, здесь уже многое по-другому. Нет этой постоянной текучести, неустойчивости… вернее, есть, но не так. Голос объяснил, что это из-за меня. Понимаешь, оказывается, тот мой провал, тогда, в пещере на острове Ковача, изменил инореальность… Ну, знаешь, она словно бы немного затвердела, что ли… Можешь оборачиваться сколько угодно — за твоей спиной ничего не изменится… или почти ничего. Хотя, конечно, в общем… много чего меняется… но это как… ну, как трава на ветру: качается во все стороны, а ветер стихнет — стоит ровно… Всегда возвращается в прежнее положение. Разве что сломаются два-три стебля. Так и здесь. Правда, не везде и не всегда, но все-таки… С прошлым разом не сравнить.

Фигура Лео не приближалась и не удалялась. Она была видна не очень отчетливо, и то почти пропадала в тени, то освещалась неведомо откуда льющимся светом, но не исчезала, не сменялась другими образами.

— Стан, мне здесь трудно одному. Я никак не могу найти Славию. Стан! Если бы ты… Если бы мы были вдвоем… Понимаешь, тут постоянно приходится быть начеку… Много всякого… Уходят все силы, и на поиски времени почти не остается. И вообще у меня очень мало времени, Стан! Славия может окончательно уйти, и тогда уже ничем… Стан, если бы ты мне помог… Как можно быстрее!

Темнота вдруг пролилась с высоты, полностью скрыв Леонардо. Но голос его продолжал звучать и казалось — это говорит сама темнота, поглотившая сны.

— Понимаю, проснувшись, ты подумаешь, что видел сон, что я просто приснился тебе. Нет, Стан, я действительно разговариваю с тобой, я наконец-то пробился в твое сознание. А чтобы ты убедился в том, что это не сон, не галлюцинация… Слушай, этого ты никак не можешь знать. И никто, кроме меня. Никто не знает шифр моей квартиры. Отправляясь на Альбатрос, я задал такой шифр: пять нулей. Пять нулей, Стан! Можешь проверить. Обязательно проверь. А шифр сейфа в моей квартире: три восьмерки — Славия — двадцать три — пятнадцать. Проверь и это. Только прошу тебя, Стан, — поторопись! Ищи Биерру. Я не знаю, что это такое — просто местность… Я буду ждать тебя здесь. Ничего не бойся, ты пройдешь, я уверен! И еще, Стан: попасть сюда можно не только из пещеры на острове Ковача или с Альбатроса, как я. Любая точка, Стан, надо только решиться. Я верю Голосу, он поможет… Он поможет тебе попасть сюда, в Преддверие. Надо только решиться…

Темнота постепенно стягивалась в пятно, теснимое светом; пятно превратилось в точку, точка исчезла — и остался один свет, ровный немигающий свет, заполнивший пустоту. Леонардо по-прежнему не было видно, но голос его не умолкал:

— Понимаю, на это трудно решиться… Нужно сделать, как я… с обрыва… или из окна… В общем, чтобы верная смерть… Но тебя спасут, Стан! Ты просто попадешь сюда, в Преддверие, целым и невредимым.

Наступило долгое-долгое молчание. Свет медленно тускнел.

— Я очень надеюсь на тебя, Стан… Если решишься… Запомни: пять нулей. Три восьмерки — Славия — двадцать три — пятнадцать. Биерра. Время уходит, Стан… Я жду… А сейчас постарайся проснуться и ничего не забыть.

Свет погас и вновь замелькали какие-то полустертые образы, обрывистый берег реки зарос лесом — странными деревьями, похожими на ощетинившиеся ветвями пирамиды, — но он все-таки добрался до прибрежного мокрого песка и опустил лицо в воду. Стало холодно и мокро.

Он открыл глаза и не сразу сообразил, что произошло. Провел ладонью по мокрому лицу. Порывистый ветер заскакивал в комнату через распахнутое настежь окно и швырялся брызгами дождя. Лешко встал — его нога наткнулась на что-то в темноте — и закрыл окно.

— Свет! — громко сказал он, и когда зажегся светильник под потолком, увидел, что опрокинул стоявший на полу у кресла бокал с коктейлем.

Он сделал несколько шагов к двери и остановился. В комнате было тихо. Внезапно он почувствовал чей-то взгляд, резко обернулся — и никого не увидел. За окном разлеглась мокрая темнота.

«Пять нулей… Три восьмерки — Славия — двадцать три — пятнадцать…»

Он не был уверен, что это всего лишь сон.

Долго раздумывать и колебаться было не в его характере. Сбросив на пол халат, Лешко решительно направился в спальню, облачился в темно-синие джинсы с накладными карманами на бедрах и легкий, но теплый серый свитер. В прихожей обулся в любимые туфли на толстой подошве, поднял с пола им же брошенную куртку и, натягивая ее, вышел из квартиры. Если это действительно был не просто сон, следовало поторопиться.