Читать книгу - "Восставший из ада. Ночной народ - Клайв Баркер"

Когда Джулия повернула ключ во входной двери и вошла в дом, ей показалось, что она услышала шум на кухне. Неужели Рори вернулся пораньше, может, заболел? Она окрикнула его. Ответа не последовало; дом был пуст. Почти.

С самого порога она все тщательно спланировала. Закрыла дверь. Мужчина в синем костюме изучал свои наманикюренные ногти и ждал отмашки.

– Иногда мне становится одиноко, – сказала ему Джулия, проходя мимо. Эту фразу она придумала, лежа в кровати прошлой ночью.

Он лишь кивнул в ответ, на его лице отражалась смесь страха и недоверия: явно все еще не мог поверить в свою удачу.

– Не хочешь еще выпить? – спросила она. – Или сразу пойдем наверх?

Он лишь снова кивнул.

– Так что?

– Думаю, я уже достаточно выпил.

– Тогда наверх.

Он нерешительно двинулся в ее сторону, словно намеревался поцеловать. Но Джулии не хотелось ухаживаний. Увернувшись от прикосновений, она подошла к подножию лестницы и сказала:

– Я поведу.

Он покорно последовал за ней.

Наверху она обернулась, и заметила, как мужчина платком вытирает пот с подбородка. Джулия подождала, пока он поравняется с ней, а потом повела его в сырую комнату.

Дверь туда была приоткрыта.

– Заходи, – сказала Джулия.

Он повиновался. Не сразу привык к сумраку, долго молчал, а потом прокомментировал:

– Здесь нет кровати.

Джулия включила свет и закрыла дверь. На нее она повесила старый пиджак Рори. В его кармане заранее спрятала нож.

Мужчина повторил:

– Здесь нет кровати.

– А что не так с полом? – ответила она.

– С полом?

– Снимай пиджак. Ты вспотел.

– Это да, – согласился он, но ничего не сделал, потому Джулия подошла и принялась развязывать ему узел галстука. Он походил на дрожащего несчастного агнца. Несчастного, не способного даже блеять. Когда она сняла с него галстук, мужчина принялся расстегивать пиджак.

«Интересно, а Фрэнк сейчас за нами наблюдает?» – подумала она. Ее глаза на мгновение уставились в стену. Он видит. Он знает. Он облизывает губы и чувствует, как подступает нетерпение.

Агнец заговорил:

– А почему ты… почему ты… не сделаешь то же самое?

– Хочешь увидеть меня голой? – подразнила его она. От этих слов его глаза заблестели.

– Да, – хрипло сказал он. – Да. Мне бы этого хотелось.

– Сильно?

– Сильно.

Мужчина принялся расстегивать рубашку.

– Может, и увидишь.

Он снова одарил ее своей недоразвитой улыбкой и решился на вопрос:

– Это игра?

– Если ты так хочешь, – сказала она и помогла ему снять рубашку. Тело у агнца оказалось бледным и восковым, словно мякоть гриба. Грудь – полной, живот тоже. Джулия положила ему руки на лицо. Он поцеловал ее пальцы.

– Ты прекрасна, – он плевался словами, словно они досаждали ему часами.

– Разве?

– Ты и так об этом знаешь. Красивая. Ты – самая красивая женщина, которую я когда-либо видел.

– Какой ты галантный, – сказала она и отвернулась к двери. Сзади послышался звон от пряжки и шорох штанов, скользящих по коже.

До сих пор и не больше, подумала она. Джулия не имела ни малейшего желания видеть его голым. Хватало и того, что он уже был тут…

Она залезла в карман пиджака.

– О боже, – неожиданно протянул агнец.

Она отпустила рукоятку ножа и повернулась:

– Что случилось?

Если бы кольцо на пальце уже не выдало его с головой, она бы поняла, что он женат по трусам: мешковатое и выцветшее от многократных стирок, это неприглядное нижнее белье явно покупала жена, которая давно перестала думать о муже в сексуальном смысле.

– Кажется, мне надо опустошить мочевой пузырь, – витиевато заявил он. – Слишком много виски.

Джулия еле заметно пожала плечами и снова повернулась к двери.

– И секунды не пройдет, – заявил он. Но не успели эти слова вырваться на волю, как она уже опустила руку в карман пиджака, и когда мужчина направился к двери, повернулась к нему, держа в руке мясницкий тесак.

Он шел слишком быстро, до самого конца ничего не замечал, и даже тогда на его лица отразилось изумление, а не страх. Но оно продержалось недолго. Уже через секунду в его тело вонзился нож, взрезав живот, рассекая плоть, как перезревший сыр. Джулия нанесла один удар, потом другой.

Стоило пролиться крови, комната замерцала, а кирпичи и кладка задрожали, когда на них полетели брызги, в этом Джулия была уверена.

Но у нее был лишь вдох, не больше, чтобы полюбоваться всем вокруг, прежде чем агнец хрипло выругался и – вместо того, чтобы увернуться от ножа, как она думала, – пошел прямо на Джулию и выбил оружие из ее руки. Оно зазвенело, упав на пол, и столкнулось с плинтусом. А потом мужчина накинулся на Джулию.

Схватил ее волосы и рванул вниз. Кажется, даже не хотел ее бить, а просто сбежать, так как сразу отпустил руку, как только оттащил Джулию от двери. Она упала, ударившись о стену, а он свободной рукой принялся сражаться с дверной ручкой, другой зажимая раны.

Теперь Джулия действовала быстро. Перекатилась, схватила нож, встала и ринулась к жертве – все одним плавным движением. Он уже приоткрыл дверь, но не успел. Джулия вонзила лезвие прямо в середину испещренной пятнами спины. Мужчина завопил, выпустил ручку. Джулия уже вытащила нож и нанесла второй удар, а потом третий и четвертый. Она сбилась со счета, ее охватила ненависть из-за того, что агнец отказался просто лечь и сдохнуть. Он, шатаясь, брел по комнате, кричал, умолял, а кровь лилась по его ягодицам и ногам. Казалось, этот фарс продлится вечность, но в конце концов жертва рухнула на пол.

В этот раз Джулия знала, что чувства ее не обманывают. Комната, или дух, заключенный в стенах, вздохнули от предвкушения.

Где-то зазвонил колокол…

Почти невольно Джулия заметила, что мужчина не дышит. Она прошла по заляпанному красным полу туда, где лежало тело, и спросила:

– Достаточно?

А потом отправилась умыть лицо.

Когда она спустилась, то услышала, как комната застонала – другого слова было не подобрать. Джулия замерла, борясь с искушением вернуться. Но на руках засыхала кровь, и от липкости Джулию уже тошнило.

В ванной она содрала с себя блузку с цветочным принтом, вымыла сначала руки, потом забрызганные кровью предплечья и наконец шею. Вода одновременно остудила и взбодрила. От нее было хорошо. Закончив с этим, она очистила нож, прополоскала раковину и вернулась к лестнице, даже не подумав высушиться или одеться.