Читать книгу - "Самая страшная книга 2014 - Алексей Жарков"

— Смотреть больно, как себя изводит. А ведь Ларочка у нас такая хорошая — вежливая, приветливая. В библиотеке мало платят, так она подработку берет, печатает диссертации, что-то переводит. Ну, вот, сначала кот пропал, а потом узнала, что умер бывший муж. Сходила к гадалке, а та говорит: так, мол, и так, мужа больше нет. Позвонила свекрови, и точно, полгода уж. Еще и накричала на нее свекровь-то эта, все ей припомнила. Ты, говорит, его не любила, замучила до смерти! Бедная девочка, как она плакала… Хоть и бывший, а все ж таки не чужой. А на следующий день приходит ко мне и трясется вся, слезами заходится. Я дверь открыла, а она с порога: «Пусть, — говорит, — Фриде перестанут подавать платок!» А в руках детский чепчик держит и тычет мне в лицо этим чепчиком, тычет! Как я перепугалась, батюшки… Кое-как ее чаем отпоила.

— Это из «Мастера и Маргариты». Роман такой.

— A-а. Ну, Ларочка как раз по литературной части. Она, когда развелись, от ребенка избавилась. Грех большой, вот и мучается теперь, опять вспомнила, как про Виктора узнала. И будто бы чепчик этот она тогда еще купила, а потом кому-то отдала. Теперь вот полезла в комод, а он сверху лежит.

— Наверное, перепутала. Забыла, что не отдавала.

— Все может быть. Ну, я у нее этот чепчик-то потихоньку забрала, от греха подальше. Пока она чай пила.

Лара открыла глаза. У кровати сидела незнакомая докторша с каким-то совсем детским лицом. На стуле, сложив на груди руки, восседала в цветном халате Валентина Федоровна, добросердечная соседская бабушка, которая часто угощала Лару пирожками с капустой. За последний год она сильно располнела и сетовала на отекавшие ноги.

— Вот и проснулась. Сейчас, Ларочка, тебя доктор посмотрит. Это я вызвала, а то Марины нет и нет, а мало ли что?

— Давайте я вас послушаю, — деловито предложила докторша-ребенок, доставая фонендоскоп. — На что жалуетесь?

— Я снова нашла чепчик, на полу в ванной… — По бледному Лариному лицу потекли слезы.

— Господь с тобой, деточка, — переменившись в лице, сказала Валентина Федоровна, привстала и осторожно погладила Лару по голове. — Отвлекись, милая, не надо.

Докторша обнаружила «типичное ОРЗ», прописала полоскания, обильное питье и витамины. Больничный лист не понадобился, оказалось, что Лара взяла отпуск без содержания.

— Чем нервы лечите?

— А успокоительный сбор пьет, — Валентина Федоровна показала на уставленную чашками прикроватную тумбочку. — Это я купила. Тут валерьянка, пустырник с мятой…

— Может, сходите к психотерапевту? В этом ничего такого, многие обращаются.

— Я подумаю, — прошептала Лара.

Пришла Марина, рослая девушка с короткой стрижкой. Они с Ларой были отдаленно похожи, обе кудрявые и круглолицые.

Валентина Федоровна закрыла за докторшей дверь и поковыляла на кухню, где Ларина сестра выгружала из сумки продукты.

— Слышь, Марина? Думаешь, отдала мне ключи, и все проблемы долой? Ты почему за Ларой не смотришь? Появляешься раз в три дня.

— Да когда мне? — огрызнулась Марина, — Весь день на рынке мерзну, к вечеру без рук, без ног. А надо еще и поесть сварить, и отдохнуть. Дома такой завал, что змея щенилась. Пашу без выходных.

— А ты через не могу. Ты молодая, у тебя силы есть.

— Силы! Откуда у меня силы? И так никакой личной жизни. Сегодня отпросилась на полдня, а сама боюсь, вдруг хозяин уволит?

— Ты хотя бы ночуй у Ларочки? Все догляд.

— Не буду я здесь ночевать, отстаньте! — озлобленно закричала Марина. Приятное лицо ее покривилось, синие глаза налились фиолетовым.

— Да ты чего кричишь-то? — поразилась Валентина Федоровна. — Не на рынке! Ну-ка, рассказывай. Давай, давай.

Марина с грохотом высыпала яблоки в мойку и, закатав рукава, принялась мыть.

— Я в тот день здесь ночевала, когда Ларка про Виктора узнала, ну, что он того. Среди ночи слышу: х-хе, х-хе… Тихо так… и часто. Открываю глаза, а из прихожей женщина идет, в возрасте, лет так тридцати. Черное платье на ней до полу, шляпа с вуалью, а лицо белое. У клоунов такие бывают, только у них смешно, а здесь страшно. Идет и тяжело дышит. Как собака…

— Господи… — Валентина Федоровна быстро перекрестилась, — На мать-покойницу не похожа?

— Не. Я как заору. Она сразу пропала. Мы с Ларкой потом до утра со светом сидели, боялись.

— Ну, и чего ты ждешь?! Батюшку зови!

— Да приходила одна тетка, на работе присоветовали. Можжевельниковые ветки жгла, молитвы читала. А потом в угол уставилась и позеленела… чисто жаба. Как вчесала отсюдова… Плакали мои пятьсот рублей.

— Дорого-то как…

— Такса.

— А что сказала про квартиру-то?

— Типа, что смогла, то сделала. — Марина обтерла яблоки полотенцем, сложила в хрустальную вазу на длинной ножке. — Вот зачем она из этого ест? Хрусталь, сервиз… Поставь в буфет, чтоб не побить, и не трожь до праздников! Куда там… Королева Марго.

— А это ее дело.