Читать книгу - "Близнецы. Черный понедельник. Роковой вторник - Никки Френч"

– Вы когда-нибудь видели ее с кем-то еще?

Он покачал головой.

– Я даже почти не слышал, как она разговаривает.

– Люди, пользовавшиеся комнатой мистера Метески, когда-нибудь заходили в остальную часть дома?

– Я знаю, на что вы намекаете.

– Тогда отвечайте на вопрос.

– Нет. Не заходили.

– А в комнату Дойс?

– Она держалась особняком. Очень грустная дамочка, если хотите знать мое мнение. Иначе почему она в результате оказалась в такой дыре? Вы бы не остались здесь, если бы вам было куда идти, верно ведь? Правда, у меня есть собака, да, Косячок? Мы друг друга развлекаем.

Из бочкообразной груди Косячка вырвался дикий рык, и Карлссон увидел белки его закатившихся глаз.

Фрида поднялась на мост Блэкфрайерз, остановилась посредине, посмотрела на запад, на «Лондонский глаз» и Биг-Бен, затем на восток, на гладкий купол Собора святого Павла, – все мерцало и растворялось в падающем снеге, который, попав на тротуар, тут же превращался в слякоть. Затем она стремительно двинулась дальше, пытаясь отбросить чувство страха и уныния, даже не притормозила на Смитфилдском рынке или на Сент-Джон-стрит и наконец добралась до Ислингтона. И вот уже она стоит перед домом Оливии и Хлои, явившись за пять минут до начала урока по химии с племянницей. Она постучала и услышала топот ног. За последние несколько месяцев Хлоя выросла и похудела. Ее коротко обрезанные волосы торчали пучками разных размеров, и Фрида спрашивала себя, уж не сама ли Хлоя себя постригла. Вокруг глаз у нее были черные круги от размазавшегося карандаша, а в носу новый пирсинг. На шее красовался уже побледневший засос.

– Слава богу, ты пришла! – подчеркнуто трагично воскликнула Хлоя.

– А что случилось?

– Мама в кухне. С мужчиной.

– Разве это трагедия?

– Она нашла его в Интернете.

– И что в этом такого?

– Я думала, что уж ты-то примешь мою сторону!

– Я не знала, что есть какие-то стороны.

– Фрида, я не твой пациент.

Фрида вытерла ноги о коврик и повесила пальто на крючок. Затем вошла в дикий беспорядок гостиной и огляделась, ища, где бы сесть.

– Химия? – предложила она.

Хлоя закатила глаза.

– Сегодня пятница. А на что же еще можно тратить мою чертову жизнь?

Снег снова превратился в дождь. Он шел всю оставшуюся часть дня и всю ночь, да такой сильный, что по дорогам бежали потоки воды, а лужи в парках, сначала небольшие, расползались и сливались в единое целое. Ливневки переполнились. Проезжающие машины поднимали высокие арки грязных брызг. Вода в каналах пузырилась. Оказавшись на улице, люди перебегали от одного магазина к другому, прикрываясь совершенно бесполезными зонтиками. Пропитанный влагой мир сжался. Из-за потоков ледяного проливного дождя было почти невозможно рассмотреть противоположную сторону улицы или вершину дерева. Вода в Темзе потемнела и поднялась. Дождь шел весь вечер и всю ночь. В отдельных домах и в квартирах, по одному или парами, люди лежали в постелях и слушали стук дождя по окнам. Ветер прорывался через деревья, и крышки мусорных ящиков на улице дребезжали в кромешной темноте.

На маленькой дороге в Попларе, идущей между заколоченными зданиями до самой реки Ли, затопило ливнесток. В начале четвертого утра крышку ливнестока сорвало. Приблизительно десять минут спустя на поверхность поднялся клок волос. Внизу что-то слабо мерцало.

Но только в восемь двадцать пять утра, когда ливень утих, сменившись ледяной изморосью, подросток, выведший свою собаку на прогулку, наткнулся на остатки тела, явно принадлежавшего человеку. Вне всякого сомнения, женщине.

Фрида проснулась в пять. Ей нравилось находиться в своем маленьком, аккуратном домике, когда за окнами бушевала непогода. Здесь все было задраено на случай дождя, швырявшего в окна снаряды воды; порывы ветра походили на бурное море, пенистые буруны прилива. Она некоторое время просто лежала, ни о чем не думая, слушая дождь и ветер, но постепенно мысли прояснились и проникли-таки в ее сознание. Мысли были людьми, и она видела их лица: Сэнди, находившийся далеко отсюда, чьи пальцы касались ее, когда она спала, чьи руки наконец обнимали ее; Алан с карими, как у спаниеля, глазами, который бросил жену и исчез; его брат-близнец Дин, уже год как мертвый, но постоянно врывавшийся в ее сон со своей неизменной любезной и одновременно противной улыбкой; жена Дина, Тэрри; грустная и осторожная сестра Тэрри – Роуз. А потом появилась Мишель Дойс с расплывающимся лицом и сильными мозолистыми руками, которая разговаривает с мертвецами и плюшевыми собачками так, словно они в состоянии понять все, что она им говорит. Фрида повернулась к окну, ожидая, пока первые лучи солнца прорвутся в спальню через занавески. В мозгу крошечными огоньками в темноте мелькали слова и фразы. Она попыталась распознать свои тревоги и дать им имя.

Незадолго до шести часов утра она встала, набросила халат и пошла вниз, чтобы разжечь камин в гостиной и сделать себе чашку кофе. Было воскресенье, и ее не ждали ни пациенты, которым необходимо уделить внимание, ни конференции, на которых нужно выступить с докладом, ни обязанности, которые следовало выполнить. Она планировала погулять по заполненным водой улицам, посетить цветочный рынок, купить продукты, заскочить без предупреждения в кафе своих друзей в доме № 9, съесть миску овсянки или рогалик с корицей; возможно, провести часок-другой за рисованием у себя в кабинете, походившем на орлиное гнездо, прилепившееся к верхушке узкого дома. Вместо этого она сидела у камина, иногда опускаясь на пол, чтобы вдохнуть силу в огонь, пила чашки кофе одну за другой и пыталась упорядочить в голове события прошедшей недели и темные эмоции, вызванные служебным расследованием и неожиданным появлением Карлссона в ее жизни.

И тут в дверь позвонили.