Читать книгу - "Черная книга смерти - Гордон Далквист"

Он отвернулся от Чаня, наклонил голову и несколько раз шмыгнул носом, как животное.

— Я чувствую сквозняк, — прошептал Ксонк, тут же прикасаясь к обломкам. — Туннель завален. Камни слишком велики — мне одному не справиться!

Пренебрегая внутренним голосом, Чань перебрался через простреливаемое пространство в убежище Ксонка. Совместными усилиями они расчистили трубу — один из больших металлических ходов, по одному из которых Чань спускался из сада в бойлерную.

— Если сквозняк, значит, ход открыт, — сказал Ксонк.

— Он может вести только на более низкие уровни дома. Все, что вели наверх, уничтожены.

Ксонк улыбнулся.

— Это значит, что по ходу можно проползти. Если я пойду первым, то, конечно, буду беззащитен против удара ножом сзади. Если пойду вторым, то могу попасть в переплет на выходе.

— Я могу сказать про себя то же самое.

— Что верно, то верно. Выбор за вами.

— А если вы пойдете этим путем, а я попытаюсь выбраться по стене?

— Это невозможно. Другого пути нет.

Чань погрузился в молчание. Его не устраивало, что Ксонк прав, его не устраивало их сближение.

— Тогда я пойду вторым, — решил он.

Ксонк ввинтился в ход, выбросив вперед руки, и исчез из виду. Чань последовал за ним. Труба была покрыта сажей, ее ширины едва хватало, чтобы протискиваться, и к тому же стояла полная темнота.

Чань сосредоточил внимание на шорохе и ворчании, издаваемых Ксонком. Каждый раз, когда тот останавливался, Чань ждал какой-нибудь подлости, но Ксонк через некоторое время возобновлял движение.

Потом Ксонк замер, и Чань услышал его шепот:

— Тут поворот. Труба уходит вниз. Вам придется держать меня за ноги. Если пути дальше нет, я не смогу выбраться назад.

Не дожидаясь ответа Чаня (впрочем, тот и не собирался отвечать), Ксонк продвинулся дальше и приготовился к спуску. Чань подполз сзади и ухватил его за щиколотки. Он не чувствовал здесь никакого подвоха, но был готов в любой момент отпустить ноги Ксонка.

Ксонк опустился в уходящую вниз трубу, почти повиснув на руках Чаня, затем постучал костяшками пальцев по металлу.

— Отпускайте, — донесся до Чаня голос Ксонка. — Тут выход задраен крышкой.

Чань, полный дурных предчувствий, отпустил щиколотки Ксонка, и тот соскользнул вниз. Прежде чем сделать то же самое, Чань вытащил бритву лейтенанта Саппа. В трубу неожиданно хлынул свет. Значит, Ксонку все же удалось открыть крышку. Чань вошел в поворот трубы, упираясь в стенки ногами, чтобы не рухнуть вниз. Ксонк распахнул крышку до конца и стал выбираться наружу. Чань скользнул вниз, выставив вперед левую руку, и ухватил Ксонка за ботинок, прежде чем тот исчез из виду. Ксонк замер, застигнутый врасплох, а Чань раскрыл бритву, готовый пустить ее в ход, если Ксонк попытается освободиться. Но Ксонк не двигался. Не полз вперед и Чань. Высуни он голову в открытое пространство, и Ксонк сможет обрушить ему на голову гипс… или нож, или осколок стекла.

— Интересное положеньице, — хохотнул Ксонк. — Вы не можете вылезти, не опасаясь моего нападения… а если я попытаюсь освободиться, то вы наверняка перережете мне поджилки.

— Я всего лишь принял меры предосторожности.

— Уверяю вас, они без надобности. Выходите, Кардинал, — я ничего вам не сделаю.

— Позвольте усомниться.

— Думаете, я вас боюсь? — насмешливо спросил Ксонк. — Думаете, я хочу застать вас врасплох? Вы несколько раз остались в живых только благодаря везению. Мы оба это знаем. Вылезайте и не бойтесь. Все дело только в одном: хватит ли вам смелости.

— Напротив, — язвительно усмехнулся Чань. — Мне ваша удаль тоже внушает трепет.

Ксонк пососал нарыв на губе. За его плащом мелькнул всплеск синевы — в свободной руке Ксонк держал осколок стекла. Если отпустить ногу Ксонка, тот сможет вонзить осколок, когда Чань попытается вылезти и будет абсолютно беззащитен.

— Медленно выводите вашу ногу, — сказал Чань. — Если что-то задумаете, я перережу вам сухожилие.

Ксонк вытащил руку из плаща, обнажая стеклянный кинжал.

— Если сделаете это, я вас заколю.

— И все равно истечете кровью в этой вонючей дыре, — сказал Чань. — Выбор за вами.

— Какой тут выбор! — раздраженно прошипел Ксонк и демонстративно поднял обе руки, а потом очень медленно вытащил ногу из трубы.

Чань, который по-прежнему держал бритву под коленом Ксонка, смог высунуть из трубы сначала руки, а потом торс.

— Бросьте оружие, — сказал Чань.

— Как вам угодно.

Ксонк бросил стеклянный кинжал. Чань проследил за ним глазами, убеждаясь, что тот раскололся и стал бесполезным. Тем временем Ксонк загипсованной рукой прижал запястье Чаня, отводя бритву от своей ноги. Чань выругался — его ноги все еще оставались в трубе. Свободной рукой Ксонк попытался вцепиться ему в лицо, но тот вовремя выставил предплечье. Они обменивались ударами, как два боксера, Чань взмахнул бритвой, и на гипсе появился порез.

Ксонк схватил кожаное пожарное ведерко с песком и замахнулся им на Чаня, словно тяжелой дубинкой. Тот отклонился вправо, и ведро лишь слегка задело его плечо. На обоих пролился песчаный дождь. Ксонк уронил ведро и полез в карман за другим осколком. Чань подобрал под себя ноги и оттолкнулся, сильно ударившись щиколотками о ребро металлической крышки. Он успел прижать руку Ксонка к боку и свалить его на землю. Ксонк с безумными глазами вскочил на ноги, спиной к холодной металлической топке, и замер, ожидая нападения…

Но уследить за Чанем он не успел и продолжал стоять, глядя туда, где только что лежал на полу Чань. Ниточка синей слюны свисала с его подбородка. Ксонк фыркнул в панике, повернул голову в сторону Чаня, а потом, взмахнув черным плащом, исчез за дверью.

* * *

Если Ксонк дышал на ладан, было самое время покончить с ним. Чань бросился следом за ним в изогнутый каменный коридор и дальше — к двери, которая вела на лестницу. Но Ксонк успел защелкнуть замок (на ручке остались синие следы), и дверь распахнулась только после четырех сильных ударов ногой. На круговую лестницу с обеих сторон выходило слишком много дверей, и Чань опасался вслепую бросаться следом за врагом. Из-за его осторожности Ксонк ускользнул, исчез неизвестно где.

Чань всегда досадовал, когда решался на убийство, а потом не мог его совершить. Впрочем, может быть, было не так уж и важно, жив Ксонк или нет. Чань знал, что он — именно он — должен сделать дело, которое только и оправдывало его приезд в Харшморт.

На главном этаже Чань вошел в длинную официальную приемную. В дальнем ее конце был арочный проход, затянутый тяжелым красным занавесом, словно в частном театре. Чань знал, что за ним, скорее всего, помещаются слуги, а не сцена, и бочком подкрался к занавесу. Он услышал голоса, звон столовых приборов, и увидел, что толстый ковер приемной уходит и за занавес. Что там — личная столовая? Кто в такое время может позволить себе неспешное застолье?