Читать книгу - "Манускрипт всевластия - Дебора Харкнесс"

— Сюда, — негромко позвала Изабо. Даже в чрезвычайных обстоятельствах она не желала повышать голос: трагическая декламация не для вампиров.

Болдуин Монклер — в финансовых кругах его знали под этим именем — уже шагал по нижнему коридору. Медно-рыжие волосы сверкали при электрическом свете, мускулы прирожденного атлета играли под кожей. Его с детства учили владеть мечом; он и в бытность свою человеком внушал почтение, а уж как вампиру ему мало кто осмеливался перечить. Средний из трех сыновей Филиппа де Клермона, он получил свое второе рождение во времена Древнего Рима и был любимцем отца. Оба они, вылепленные из одного теста, любили войну, женщин и вино — именно в этом порядке. Славные, казалось бы, ребята, но из тех, кто сходился с ними в бою, выживали очень немногие.

Сейчас его гнев готовился пасть на голову Мэтью. Они невзлюбили один другого с первого взгляда и были такими разными, что даже Филипп отчаялся подружить их.

— Мэтью, ты где? — заревел он, почуяв присущий брату запах корицы с гвоздикой.

— Здесь, Болдуин.

Старший тут же схватил его за горло. Голова к голове — одна рыжая, другая черная — они пронеслись через холл и разнесли в щепки дверь.

— Это ж надо — связаться с ведьмой после того, что сделали чародеи с отцом!

— Она еще не родилась, когда это случилось. — Голос Мэтью звучал сдавленно по очевидной причине, но страха он не выказывал.

— Вина лежит на всех чародеях. Они знали, что нацисты его пытают, и не сделали ничего, чтобы этому помешать.

— Болдуин, — резко вмешалась Изабо, — Филипп оставил четкие указания не мстить за него. — Она твердила это Болдуину годами, но он так и не перестал злобиться.

— Без чародеев эти звери его не схватили бы. Нацисты ставили на нем эксперименты — проверяли, сколько вампир может вынести, оставаясь живым. А мы из-за проклятых колдовских чар так и не сумели найти его и спасти.

— Тело Филиппа им не удалось сокрушить, но душу они сгубили, — безжизненным голосом сказал Мэтью. — С Дианой может случиться то же самое, Болдуин.

Физические страдания не так страшны по сравнению со сломленным духом. Мэтью закрыл глаза при мысли, что могут сделать мучители с его непокорной упрямой ведьмой.

— А мне-то что. — Болдуин швырнул брата на пол, занес кулак, но медный звон грохнувшей о стену кастрюли привел его в чувство. Братья вскочили на ноги.

— Она жена ему, — сообщила Марта, уперев руки в могучие бедра.

— Ты повязался с ней?! — не поверил Болдуин.

— Диана теперь член семьи, — подтвердила Изабо. — Мы с Мартой приняли ее, и ты тоже должен.

— Ну уж нет! Ни одна ведьма не будет носить фамилию де Клермон и не войдет в этот дом. Брачный инстинкт, конечно, мощная вещь, но смерть сильнее. Если Бишоп не убьют чародеи, я убью ее сам.

Мэтью ринулся на брата.

— Ты укусил меня! — взвыл тот, зажимая горло рукой.

— Будешь грозить моей жене — еще и не так получишь, — заявил, тяжело дыша, Мэтью.

— Довольно! — крикнула Изабо. — Я потеряла мужа, дочь и двух сыновей — не хватало еще, чтобы вы вцепились в горло друг другу. Чародеи не смеют никого забирать из моего дома, и я не стану тратить время на споры, пока враги держат мою невестку в плену.

— В сорок четвертом ты говорила, что война с чародеями ничего не решит, — проворчал Болдуин, — а сейчас — нате вам!

— Это другое дело, — отрезал Мэтью.

— Другое, потому что с ведьмой ты спишь — даже Конгрегации не побоялся, чтобы лечь с ней в постель.

— Решение о начале кампании против чародеев мог принять только твой отец, а он категорически не желал затягивать мировую войну. — Изабо стояла за спиной Болдуина, дожидаясь, когда он повернется лицом. — Пойми наконец, что за такие преступления наказываем не мы, а люди.

— Ты, помнится, тоже наказывала, — кисло заметил сын. — Скольких нацистов ты скушала на обед? — Болдуин совсем распоясался и говорил непростительные вещи.

— Вернемся к Диане, — продолжала Изабо, выразительно посмотрев на него. — Будь твой отец жив, Люциус Сигерик Бенуа Кристоф Болдуин де Клермон, — будь он жив, он сам бы занялся ее розысками, ведьма она или нет. И стыдился бы, видя, как ты сводишь старые счеты с братом. — Каждое имя, которое дал сыну Филипп, звучало как пощечина, и Болдуин дергал головой, слыша их.

— Спасибо за совет, Изабо, и за урок истории, — сказал он, выслушав мать. — Теперь, к счастью, решения принимаю я. Мэтью эта девка не достанется — все, конец. — Облегчив таким образом душу, он пошел к выходу.

— Ты не оставляешь мне выбора, — сказал ему вслед Мэтью.

— Какого еще выбора? — фыркнул Болдуин. — Твой долг — делать то, что велю я.

— Я, может, и не глава семьи, но это дело выходит за рамки семейного. — Мэтью наконец вник в смысл материнских слов.

— Прекрасно, — пожал плечами Болдуин. — Отправляйся в свой дурацкий крестовый поход, ищи свою ведьму. И Марту возьми — она, похоже, влюблена в нее не меньше, чем ты. Хотите разозлить чародеев и навлечь на всю семью гнев Конгрегации — дело ваше. Я в случае чего тут же от вас отрекусь.

Он не успел дойти до двери, когда младший брат выложил свой главный козырь.

— Я освобождаю де Клермонов от всякой ответственности за то, что они давали Диане Бишоп приют. Отныне ее делом, как уже не раз было в прошлом, займутся Рыцари Лазаря.

Изабо отвернулась, скрывая гордость за сына.

— Неужели? — прошипел Болдуин. — Мобилизация братства равносильна объявлению войны.

— Да, и тебе известно, что это значит. Я бы казнил тебя за неподчинение, да времени нет. Твои земли и прочее имущество подлежат конфискации. Покинь этот дом, сдай печать. В течение недели вместо тебя будет назначен новый французский магистр. Ты больше не пользуешься защитой ордена и должен подыскать себе новое жилье в течение семи дней.

— Попробуй только отнять у меня Семь Башен! Не пришлось бы тебе пожалеть!

— Замок не твой — он принадлежит Рыцарям Лазаря. Изабо живет здесь с позволения ордена, и тебе я тоже дам шанс. Призываю тебя, Болдуин де Клермон, исполнить свою присягу, выступить на войну и повиноваться моим приказам, пока я не сочту нужным тебя отпустить.

Мэтью хорошо помнил эти слова, хотя давным-давно не произносил и не писал их. Орден, как и Диана, был у него в крови. Отвыкшие работать мускулы оживали, заржавленные навыки начинали оттачиваться.

— Рыцари не станут помогать своему магистру в несчастливой любви. Мы сражались при Акре,[58]поддерживали альбигойских еретиков против северян. Пережили падение тамплиеров, пережили победу англичан при Креси и Азенкуре. Нанесли поражение Оттоманской империи в морском сражении при Лепанто. Прекращение нами боевых действий положило конец Тридцатилетней войне. Миссия братства — обеспечить выживание вампиров в мире, где господствует человек.