Читать книгу - "Пророчество Луны - Фредерик Ленуар"

— Я бы не удивился, если в твоем случае это касалось бы философии и религии, Джованни!

Джованни скептически улыбнулся.

— Тогда почему я выбрал родиться в малограмотной семье в маленькой калабрийской деревушке, а не в благородном семействе в большом городе вроде Рима или Флоренции?

— Возможно, ты выбрал судьбу, которая включает в себя постепенное посвящение во все стадии жизни.

Джованни задумался над словами Елизара. Нельзя не согласиться, его жизнь действительно можно рассматривать как путь посвящения, полный встреч, преград и мгновений, когда судьба протягивает руку помощи. Но еще один вопрос занимал Джованни многие годы. С того самого дня, когда он встретил Луну.

— Но если мы получаем судьбу в наследство, с ее долей радости и горя, где здесь свобода?

— Если человек обладает свободой воли — а я уверен, что это так! — то она не имеет отношения к выбору его характера, условиям жизни или основным линиям судьбы. Свобода воли в том, что человек делает со своим характером, как отзывается на все, что с ним происходит. Представь себе человека как актера на сцене, который должен сыграть определенную роль, написанную кем-то заранее. У актера есть возможность маневрировать — не менять роль, но интерпретировать ее по-своему, в соответствии со своими способностями. Мы не считаем кого-нибудь великим актером только потому, что он изображает принца или слугу, — важно, как он играет свою роль. Подобным образом не имеет значения, богат человек или беден, уготована ли ему скромная или блестящая судьба, мужчина он или женщина, умрет ли в юности или доживет до преклонных лет. Важно лишь то, чтобы он прожил свою жизнь ярко, содержательно и честно. Человеческая свобода, скорее, в том, как мы живем, а не в условиях жизни, которые большей частью обусловливаются высшей силой.

Елизар неторопливо встал из-за стола и отошел, оставив Джованни наедине с его мыслями. То, что он сейчас услышал, напомнило юноше о философах-стоиках, которых он изучал вместе с мессером Луцио. Елизар вернулся с книгой, которая, судя по тому, как бережно он положил ее на стол, была ему очень дорога. Джованни с неподдельным интересом взглянул на рукопись в толстом переплете из овечьей кожи.

— То, что приемлемо для отдельного индивида, значимо и на коллективном уровне, — произнес Елизар, держа руку на книге.

— О чем вы?

— О том, что все человечество медленно движется навстречу таинственному коллективному предназначению. Верно, что оно пока не знает ни критериев этого предназначения, ни времени, когда оно должно свершиться. Но род людской волен нанести на карту направление и форму этого общего движения посредством коллективного выбора, который включает в себя выбор каждого индивидуума. Хотим мы этого или нет, мы все взаимосвязаны, все зависим друг от друга. Каждый добрый поступок или мысль одного человека возвышает все человечество и помогает ему, в то время как дурные поступки и мысли одного человека позорят и ослабляют весь людской род. Мы все вместе движемся вперед, повинуясь определенным универсальным законам и ритмам.

— Каким же? — спросил Джованни, зачарованный ученостью благодетеля.

— И здесь астрология снова дает нам ценные подсказки, — ответил Елизар, постукивая пальцами по толстому фолианту. — Видишь эту книгу? — спросил он благоговейно. — Это чрезвычайно редкая рукопись, которую создал арабский философ Абу Юсуф Якуб ибн Исхак аль-Саббах аль-Кинди более семи веков назад.

— Аль-Кинди, — повторил Джованни; его словно громом поразило, когда он услышал это имя. Он вспомнил труд по астрологии того же автора, который мессер Луцио ценил больше всех остальных книг.

— Эта рукопись о коллективной судьбе человечества, — продолжил Елизар. — Ее автор написал более двухсот работ на самые разные темы: медицина, философия, религия, астрономия, математика, география, предсказания и многое другое. Еще он посвятил свою жизнь расчетам движения планет на несколько тысяч лет, благодаря чему и создал этот шедевр, который можно назвать «Великая книга человеческой судьбы».

Джованни не мог отвести от книги глаз. Он был уверен, что, несмотря на другой переплет, это та самая книга из библиотеки мессера Луцио, с которой он закрылся в своем кабинете на несколько месяцев, когда писал письмо Папе.