Читать книгу - "Милосердие - Рада Джонс"

— Он хороший человек. Я очень рада, что вы дружите.

— Я тоже.

— Как думаешь, вы с Фейт окончательно разбежались?

— Да. Она натворила такое, чего я не могу простить. А я наговорил такого, что она уже вряд ли забудет. Все кончено.

— Тяжело, наверное, работать вместе.

— Нас ставят в разные смены.

— Если я могу хоть чем-то помочь… Дай знать.

Карлос кивнул. Вид у него был унылый.

Да, печально, конечно, но ничего, он справится. Парень молод, умен, красив. Да и Фейт тоже. Время лечит, вот только нужно его чертовски много. Любовь умирает, боль остается.

— Так, теперь о Бене.

— Жид долбаный! — Лицо у Карлоса побагровело.

— Карлос, перестань! Чем ты лучше, если так обзываешься?

— Я же не при всех! И он первый начал.

— Карлос, ну что за детский сад? Давай все-таки вести себя как взрослые. Мы работаем бок о бок, мы профессионалы. Надо уважительно относиться друг к другу.

— По-вашему, он вел себя профессионально? Как взрослый?

— Нет. И поэтому его сняли с должности. Он больше не заместитель заведующего. Ему вынесли предупреждение. С Беном будет работать психолог.

— И всё? Думаете, этого достаточно? Доктор Стил, вы вообще представляете, каких трудов мне стоило оказаться здесь?

— Нет, Карлос, не представляю. Буду рада послушать.

— Я был обычным пацаном из Пуэрто-Рико. Голытьба уличная. Отец? Да я его а глаза не видел. Даже не знаю, как его звали. Мать вкалывала на трех работах, чтобы прокормить нас с братом. Дома она практически не появлялась. В двенадцать я стал членом банды, в четырнадцать загремел в колонию для несовершеннолетних. Вы хоть понимаете, как тяжело мне было взяться за ум? Окончить школу, поступить в колледж. Днем учился, а по ночам работал уборщиком. Выгуливал собак. Голодал. И так восемь гребаных лет. Я делал все, что только можно, лишь бы стать человеком и не скатиться назад. А теперь эта сволочь будет называть меня тупым латиносом?

— Минуту назад ты назвал его долбаным жидом. А что ты знаешь о нем? О его прошлом?

Карлос насупился:

— Да уж знаю, причем немало. Поганое у него прошлое. Я-то в курсе. Кое-что видел своими глазами, а об остальном слышал. Когда-нибудь я все расскажу, и плевать, что будет дальше. Лишь бы его извести.

— Карлос, перестань. Ты готов поставить крест на всем, чего достиг, только потому, что Бен тебя обозвал и ты хочешь ему отомстить? По-моему, ты гораздо умнее. Очень надеюсь, что не ошибаюсь.

Карлос покачал головой. Затем встал и направился к двери.

— Хорошего вам вечера, доктор Стил.

По дороге домой Эмма раздумывала, какой смысл вкладывал Карлос в свои слова, прощаясь с ней. Оставьте меня в покое и не лезьте не в свое дело? А может: хорошо, я подумаю над тем, что вы мне сказали?

Она заехала в гараж. Скинула кроксы, зашла на кухню, поставила сумку на пол.

Надо выпить для согрева. «Девятнадцать преступлений», шираз 2017 года. Юго-Восточная Австралия. «Британские преступники, уличенные в совершении одного из девятнадцати видов уголовно наказуемых деяний, были высланы в Австралию. Это вино названо в память о законах, которые они нарушили, и культуре, которую они создали». Ей снова вспомнился Карлос. Эмма откупорила бутылку и налила темно-рубиновое вино в высокий бокал. Вдохнула аромат. Почти черный цвет. Богатый букет. Темные ягоды. Медовые нотки. Рот наполнился слюной. Она подняла бокал.

Откуда-то из глубин дома до нее донесся звук. Эмма застыла. Потом бесшумно поставила бокал, вскинула голову и, выставив подбородок, прислушалась. Трубы? Батареи отопления? Грабитель?

Подкравшись к сумке, она достала скальпель. Против пистолета толку от него немного, но ничего другого у меня нет. Ступая на цыпочках, Эмма направилась к гостиной.

Снова шум.

Она распахнула дверь. Дочь застыла как вкопанная.

— Тейлор?

— Мама? — Тейлор рассмеялась.

Эмма представила, как выглядит со стороны. Напуганная толстуха среднего возраста в грязной униформе грозит всему белому свету скальпелем. Хичкок нервно курит в сторонке.

— Здравствуй, Тейлор. Добро пожаловать домой.

Глава 15

Ha встречу с Фейт, назначенную на четверг, Эмма опоздала. Они решили покорить гору Сильвер-Лейк, а Эмма, как ни билась, не могла отыскать ни одной пары походных штанов, в которые сумела бы влезть. В итоге она остановила свой выбор на брюках для беременных, которые в последний раз надевала, когда носила под сердцем Винсента. Заведующая припарковала свой красный «хендэ» рядом с автомобилем Фейт и подивилась вкусам медсестры: у той был огромный черный пикап марки «Шевроле».

Они направились вверх по тропе. Фейт шла первой, а Эмма изо всех сил старалась не отставать. Вот уже много лет она не совершала прогулок подобного рода. Последний раз она была в походе вместе с дочерью — все организовала школа, когда Тейлор училась в седьмом классе. Вылазка не особо пришлась Эмме по вкусу. Другие родители без конца хвастались успехами детей: кто-то прекрасно играл в футбол, кто-то уже давал скрипичные концерты. Эмма хвастаться не любила. Да и гордиться ей было особо нечем. «У Тейлор все отлично. Она пока никого не убила. Ну, по крайней мере, насколько нам известно». К счастью, ее никто ни о чем не спрашивал. Родители говорили только о себе и своих детях. Ну а Эмма, как обычно, слушала.

Фейт проворно перебирала ногами в обтягивающих оранжевых легинсах и ловко огибала лужи и камни. Со стороны могло показаться, что взбираться по склону проще простого. Эмма с трудом карабкалась позади, внимательно глядя себе под ноги. Тропа была ухабистой и кое-где основательно размокла. Заведующая уже успела два раза поскользнуться.

Прежде она общалась с Фейт исключительно в больнице. Да и то нечасто. В неотложке, как правило, нет времени на пустые разговоры. Если же затишье и наступает, то обычно около четырех утра, когда иссякает поток больных, привезенных еще с вечера. Впрочем, затишье недолгое: всего на час, может, чуть больше. Около шести наступает пора сердечников. Ближе к семи в домах престарелых делают обходы и находят тех, кто умер за ночь. Часов в восемь к неотложке стекаются страдающие от похмелья, чтобы выклянчить больничный. А с девяти начинается привычный рабочий день.

Эмма почувствовала, что ей не хватает воздуха. Она остановилась перевести дыхание, но притворилась, будто просто затягивает шнурки на ботинках.

Лучше б я вместо этого записалась к мастеру на педикюр. Впрочем, уже поздно сокрушаться. Ничего, переход небольшой. Километра полтора, может, меньше. Неужели будет еще тяжелее?

Фейт терпеливо ее ждала.

— У тебя есть дети? — спросила Эмма, чтобы завязать разговор.

Девушка покачала головой.