Читать книгу - "Грешные души - Леонид Влодавец"

Пока черти занимались аналитическими исследованиями, Владислав Игнатьевич отогнал свою "восьмерку" на стоянку, совершенно не замечая пылинки в своей шевелюре. Потом решил пройтись по территории дома отдыха, чтобы обозреть местные достопримечательности. В компании с ним оказался бухгалтер Пузаков, тоже пристроивший "шестерку" на стоянку.

- Мы, кажется, с вами соседи? - приветливо улыбнулся толстяк.

- Да, - подтвердил Котов, отвечая улыбкой на улыбку, - вы из тридцатого номера?

- Совершенно верно. Будем знакомы? Я - Владимир Николаевич. Можно Володя.

- Хорошо, тогда я Владик.

Мужчины зашагали рядом. Котов старался делать шаги покороче, а Пузаков - подлиннее. Обоим это давалось с трудом, ибо талия Котова находилась почти на уровне плеч бухгалтера. Шли они по асфальтовой узкой дорожке с аккуратной белой разметкой метража - трассе терренкура, проложенной вдоль бетонного забора, опоясывавшего территорию дома отдыха. Дорожка предназначалась для того, чтобы руководящие товарищи сбрасывали избыток веса, наросший за время сидения по кабинетам. Пролегала она сквозь смолисто пахнущую сосновую рощу, затем выходила на берег озера, доходила до спуска на пляж и вновь шла вдоль забора. Это было "большое кольцо" для жаждущих похудеть. Те, кто не слишком стремился к этому, опасаясь потерять вес в обществе, могли довольствоваться "малым кольцом", проложенным в непосредственной близости от жилых корпусов.

- Вы тут раньше не бывали? - спросил Пузаков. - Чудное место!

- А вы?

- Ни разу не был, но много слышал. Это ведь, так сказать, "цитадель номенклатуры"! Видите, как все ухожено, налажено, даже асфальт какой-то иной. Ровненький, гладенький, без трещин.

- Неплохо, - согласился Котов. Уезжая в отпуск, он дал себе слово не думать о делах своей фирмы. Это был первый отпуск за черт знает сколько лет. Последний раз ему удалось провести всего несколько дней в Болгарии. Но едва Пузаков заговорил об асфальте, как у бизнесмена вследствие каких-то необъяснимых ассоциаций возникло горячее желание узнать, как идет отделка нового офиса "Агат-Богата". Между тем здравый смысл подсказывал ему, что вице-директор МП прекрасно справится сам и не стоит беспокоиться из-за ерунды. Более того, когда Котов хотел взять с собой радиотелефон, чтобы в случае чего с ним можно было связаться в любое время, его заместитель сказал:

- Владик, ты нам нужен живой! Береги здоровье и ни о чем не беспокойся.

Невидимые птички где-то перекликались, информируя друг друга о последних событиях на своем экологическом уровне. Ветерок умиротворяюще обвевал лица мужчин и взывал говорить о высоком, благородном и мудром. Например, о внешней политике ЦК КПСС и Советского правительства, о грядущем светлом царстве коммунизма или хотя бы о борьбе народов мира за социальное и национальное освобождение. Однако ни ЦК КПСС, ни Советского правительства вот уже порядочно времени как не существовало, светлое царство коммунизма лежало, как выяснилось, в стороне от "столбовой дороги мирового развития", а борьба народов велась за что-то совсем другое. Поэтому говорить было не о чем, но хотелось, особенно бухгалтеру Пузакову, который, как всякий опытный и прилично зарабатывающий человек, рвался познакомиться с тем, кто гребет в несколько раз больше. Что же касается Котова, то ему говорить хотелось меньше, а точнее, не хотелось вовсе, но он не желал показаться невежливым.

- Вы здесь с семьей? - поинтересовался он, хотя прекрасно видел, с кем приехал Пузаков.

- Да, - улыбнулся бухгалтер, - мы всегда ездим вместе. Мариночка не любит, если я куда-то уезжаю один. Да и Кирюше с нами спокойнее. А то эти лагеря - там одно дурное влияние и солдатчина. Или я не прав?

- Конечно, семья это хорошо... - кивнул Котов, не имевший, как ему казалось, ни семьи, ни детей. О тех тринадцати, наличие которых установили черти, он даже не догадывался. Единственной дамой, не потерявшей с ним связи, оставалась некая Надежда Пробкина, мать девочки Влады. Пробкина жила в доме напротив и работала в пельменной, куда Котов начал ходить задолго до того, как стал миллионером. Каждую неделю она приходила убираться и стирать белье, а также могла оказать и все иные услуги, если Котов ощущал, что физиология начинает несколько отвлекать его от проблем программного обеспечения. Однако он ни разу не заходил к ней домой и даже не знал, что Влада Пробкина имеет к нему какое-то отношение. О том, что дочь у Пробкиной есть, он был осведомлен, с удовольствием делал ей подарки, начиная с кукол в детстве и кончая джинсами в юности, но к чертам лица ни разу не приглядывался. Правда, он и видел-то ее всего три-четыре раза. Что же касается самой Надежды, то та очень стеснялась сознаваться. Она даже отчество написала Владе по своему покойному отцу - Николаевна. Почему? Потому, что считала Владислава слишком умным для себя. И она даже боялась ну, как узнает, захочет жениться? Куда ей, дуре лимитной, с таким мужем? Так что, продолжая жить с Владиславом и каждое лето отдыхая с дочерью на его даче (где сам Владислав почти не бывал), она и думать боялась о том, чтобы как-то оформить с ним отношения. Ей ведь было под пятьдесят, и на лице у нее не то что черти, а все и плюс-, и минус-астральные существа вместе взятые, молотили горох.

- А вы холостой? - поинтересовался Пузаков. - Завидую! Романтические встречи, свобода... Сам себе хозяин.

- Некоторые преимущества в этом есть, - кивнул Котов.

Они подошли к берегу озера. Сосны стояли почти на самом обрыве, за которым расстилалась гладкая, немного сонная от полуденной жары водная гладь. Узкая бетонная лесенка с перильцами уводила вправо, где располагался небольшой причал с катерами, моторками и парусными яхтами. Влево начинался пляж, ровный, просторный, с золотистым чистым песочком, аккуратными грибками и лежаками, кабинками и волейбольной площадкой, где сражалось несколько загорелых мускулистых парней. В воде у самого берега бултыхались ребятишки, дальше, отфыркиваясь, плавали взрослые, а на песочке грелись те, кто уже накупался вволю.

- Сколько осталось до обеда? - спросил Пузаков.

- Полчаса, - ответил Котов. - Искупнемся?

- А я плавки не взял, - вздохнул Пузаков. - Пожалуй, пойду.

Котов спустился к пляжу, сбросил одежду на песок, легкой походкой вошел в воду. Справа и слева на него оценивающе поглядели несколько пар женских глаз. Эти приятные взгляды погладили его крепкую, без брюшка, фигуру, мускулистую, но не перекачанную до неприличия, скользнули по неподвижному лицу, никак не отреагировавшему на внимание. Котов ничуть не позировал. Его и правда интересовала лишь вода. Впервые за многие годы он окунался не в мертвую, хлориро-ванно-подогретую воду бассейна, а в настоящую, живую, бодрящую воду Светлого озера. Первая встреча с ней доставила Владиславу куда больше наслаждения, чем могла бы доставить самая красивая женщина. Он поплыл медленно, брассом, хотя мог бы, словно торпеда, в считанные минуты отмахать несколько сот метров кролем. Нет, ему хотелось побыть в воде подольше, понежиться в ее прозрачных и прохладных объятиях.