Читать книгу - "Сыч - птица ночная - Лев Пучков"

— А насчет толстых гладких рож ты напрасно. Я раньше в органах служил — без малого полтора десятка оттоптал, прежде чем попал в свое нынешнее кресло. И что такое враг — знаю не понаслышке. Так что — делай выводы, крутой…

— Однако, — смущенно протянул я, доставая из кармана визитку и еще раз пробегая взглядом тиснутые бронзой строки: «Президент АОЗТ «ЕГОР» Пошехонский Владимир Николаевич». Телефоны — целых шесть штук. Адрес головного офиса. — Однако, господин Пошехонский, от вас за версту разит претенциозным барчуком, — пробормотал я, пряча визитку в карман и направляя стопы к шоссе, убегавшему из бора. — На визитке совсем необязательно указывать статус — достаточно просто инициации… Ну, посмотрим, что ты за фрукт…

* * *

Вот таким образом, уважаемый читатель, я угодил к Вове Пошехонскому, который сыграл роковую роль в цепи последующих событий. Мне вообще на Вовок не везет: в свое время мой друг Вовка Кротовский пристроил меня в весьма неприятную историйку. Ну а вот этот новый Вова, Пошехонский который… Хотя о нем я подробнее расскажу несколько позже. А пока же — извините, вон из-за опушки выполз джип Калины и едет к моей временной кирпичной крепости. Мне нужно выгнать лишний адреналин из системы и правильно подышать — предстоит «толковище», чреватое самыми непредсказуемыми последствиями…

Джип приближается к избушке метров на двадцать и притормаживает — тот, кто в нем сидит, заметил мои частые махания из-за дверного косяка и решил не рисковать. А кто сидит? Стекла тонированные донельзя — отсвечивают как хорошие зеркала. Нет, так не пойдет — вдруг там внутри целое отделение стрелков?!

— Назад! — кричу я, не высовываясь из-за косяка. — Сдай назад и боком подъедь! И все двери открой! Бегом, блин!!!

Джип, несколько секунд помедлив, сдает назад — вправо, выворачивая из-под колес ошметья жирной грязи. Приемисто выписав загогулину, спустя несколько секунд оказывается на прежнем месте, только теперь — правым бортом к избушке. Это хорошо, что джип. Не машина — зверь. На каком-либо другом виде транспорта городского профиля нечего и пытаться удрать, имея на хвосте с десяток иномарок. А с джипом — мы еще посмотрим, кто кого…

— Двери! Двери открой — все! — напоминаю я, прицелившись из-за косяка в машину — никто не поручится, что сейчас оттуда не выскочит пара-тройка шустрых парней в бронежилетах да с автоматами. С этой публики станется.

Двери джипа распахиваются, и из салона выскальзывает Калина с «дипломатом» и каким-то пакетом в руках.

— Все нормаль, братуха, — возбужденно бормочет он, показывая мне «дипломат» и пакет и медленно направляясь к избушке. — Все нормаль… Вот бабки. Вот «лимонка», скотч и веревка — как сказал. Пусть Ма…

— Стоять! — рявкаю я, рассмотрев, что в салоне джипа никого нет — разве что какой супостат в багажном отсеке сидит, мне отсюда не видно. — Чемодан — на сиденье. И открой. Гранату покажи. Быстро!

Калина пятится, кладет «дипломат» на сиденье, раскрывает его и, вытряхнув из пакета гранату, демонстрирует ее мне. Я внимательно наблюдаю за бандитом: деньги и граната меня особенно не занимают, мне интересны вазомоторы Калины. Если в багажном отсеке кто-то притаился, Калина может мимикой лица невольно показать мне это. Достаточно одного мимолетного взгляда, жеста, иного знака, который наблюдательному человеку может сказать очень многое. Так-так… И что у нас там? А ничего особенного — в сторону багажного отделения Калина не смотрит совсем. Разложил на сиденье «дипломат», пристроил на пачках с деньгами гранату, нервно прищелкивает пальцами и сосредоточенно пялится в мою сторону.

— Вижу! — одобрительно кричу я, рассмотрев зеленое содержимое чемодана и гранату. — Теперь садись за баранку и аккуратно подгони тачку к двери. Правым боком. Двери не закрывай, трогайся плавно, чтобы я видел салон. Пошел!

Калина запрыгивает на водительское место и медленно подгоняет джип к избушке. Когда машина подъезжает вплотную к дверному проему, я кричу:

— Тормози! Отбегай на десять метров!

Калина останавливает джип и нехотя выбирается наружу — отходить на указанную дистанцию не торопится. Одним прыжком доскочив до машины, я вставляю ствол автомата и полчерепа в салон и, мгновенно осмотрев багажный отсек, убеждаюсь, что машина пуста. Я здорово рискую, покидая избушку, но все рассчитал верно: со стороны стрельбищного поля никого нет; джип надежно прикрывает меня от бойцов, залегших в лесу; Калина не ожидал такого попрыгунчества и несколько мгновений переваривает ситуацию. А спустя пару секунд, когда он наконец соображает, что получил шанс одним махом решить все проблемы, и поднимает руку, чтобы сунуть ее под лацкан пиджака, я уже держу его на мушке, удобно уперев локти в правое переднее сиденье джипа.

— Проехали, — сочувствующим тоном бросаю я. — Кто не успел, тот опоздал.

Приближенный Марата — опытный бандит — понимает, что шансов нет. Я в укрытии, с автоматом, держу его на мушке. Он на ровном месте, с пукалкой, которую ко всему прочему еще достать надо. Калина медленно опускает руку: малоизысканное чело его посещает явный оттенок досады. Да, пока я выскакивал из проема и осматривал машину, можно было извлечь ствол и сделать из меня дуршлаг. Минимум сноровки — с такого-то расстояния, три секунды — и дуршлаг. Но — увы. Ратоборствовать со специалистом по локальным войнам — это вам не над бабкой парализованной глумиться. Тут нужно постоянно держать уши на затылке и в любую секунду ждать самых непредсказуемых пакостей.

— Пусть Ма…

— Молчать, бля!!! — мгновенно пресекаю я нездоровую попытку к общению. — Топай до опушки — я буду смотреть. Как ты доходишь до опушки, мы садимся в джип и сваливаем отсюда. Никаких «хвостов»! Ты понял, нет?! Я доезжаю до поворота на аэропорт, ссаживаю Марата с хлопцами и дую дальше. Но!!! Это при условии, что не будет «хвостов». Если мне покажется, что вы за мной следите, буду ехать без остановок, пока бензин не кончится. А как кончится бензин, начну отстреливать по одному. Сначала СС пристрелю — он мне больше всех не нравится… Ты все понял?

— Да понял я, — досадливо морщится Калина, медленно пятясь спиной к опушке. — Понял… Но пусть Марат…

— Пошел!!! — взбешенно ору я, красноречиво мотанув стволом автомата. — Будешь тормозить, не увидишь никогда своего Марата! Пошел!!! А то щас начну уши резать!

— Да кочумай, кочумай — нормаль все… — опасливо бормочет Калина, разворачиваясь и припуская валкой трусцой к опушке.

Я облегченно вздыхаю и, продолжая вполглаза наблюдать за выписывающим по грязи кренделя Калиной, просматриваю наличность. Удивлению моему нет предела: в «дипломате» — ни одной «куклы». Детектора, конечно, нет, и, вполне может быть, что баксы фальшивые. Но все тридцать пачек стодолларовых купюр, перетянутых голубыми резинками, выглядят вполне респектабельно.

Я смотрю в спину удаляющемуся Калине и чувствую, как преждевременная радость пытается рвануть откуда-то из глубины души и выплеснуться наружу, оформившись в разухабистый вопль, не соответствующий обстановке. Сейчас этот парень зайдет за линию деревьев, я перетащу трупы в машину, три сотни метров до выезда на шоссе, петляющее по березняку, и… Черт, неужели у меня все получается?! Выходит, зря яму копал? Ай да я, ай да…