Читать книгу - "Ночь за нашими спинами - Эл Ригби"

– Как я хотела бы быть человеком, Джон. Землянином. Как…

– Ты – больше человек, чем многие, Эш.

Слова совсем остыли и превратились в пепел. Как я.

– А ты… зачем ты меня спас? Что ты строишь из себя, почему ты не осуждаешь, ведь…

В горящей куче что-то взрывается. Я вздрагиваю и опускаю руки, опускаю голову. Видимо, меня замыкает.

– Ох, Джон… зачем это все? Ты чертов садист.

– Иногда костер не топчут ногами, а заливают водой.

Теперь я всматриваюсь в его лицо. Глаза – синие, темные, спокойные, тысяча невидимых морей, – устремлены на меня. Кожа – бледнее, чем рисуют на фресках. Он красивый… настолько, что можно озвереть. Прямо сейчас я хочу его, по-звериному остро и дико. Но я просто протягиваю руку и касаюсь его холодной щеки:

– Ты святой. Понимаешь? Всем хочется святого рядом. Никто не признается, но всем.

– Да? Как… лестно.

Тонкий рот, который задевают кончики моих когтистых пальцев, вдруг искривляется в ухмылке. Я не замечала у Джона такого выражения лица, и оно настолько пугающее, что я отдергиваю руку, как если бы потрогала змею или… дракона. Настоящего дракона. Который вовсе не собирается меня защищать.

Очень медленно Джон качает головой, а потом подается ближе. И еще. Так близко, что почти касается моего носа своим. Кажется, что он сейчас поцелует меня, но Айрин лишь вкрадчиво шепчет, обжигая дыханием мои губы:

– Святоша. Посмотри вокруг, Эшри. Посмотри, кого святые приводят в твой Город.

И я озираюсь вокруг.

Мертвые ангелы. Их много, настолько, что не сосчитать. Они окружают нас, и свет играет на их бескровных вытянутых телах. Я зажигаю пламя. Я скалюсь, готовая защищать и защищаться. Одна тварь опускается рядом. Остальные кружат в отдалении.

– Они… безвредны, Эшри. Намного безвреднее, чем я.

И тогда я вспоминаю. Там, в кошмарах, Джон лежал у воды. В своем истинном облике, длинноволосый и бледный, и прежде чем потерять от ужаса голову, я чуть было не подумала, будто…

…это один из них.

– Что это значит?

Я отступаю. Мертвый ангел стоит, покачиваясь. Он что-то говорит, но я ничего не понимаю. Тогда он начинает петь. Бормотать. Приветствовать.

– Джон, оно тебя знает?

Но я не получаю ответа. Джон смотрит только твари в глаза. И коротко, твердо произносит:

– Привет, Лютер. Дайте нам еще день.

Оно несколько секунд молчит. Джон не отводит взгляда, и тварь поднимается в воздух. Тьма пожирает ее – и всех прочих – спустя несколько секунд. Настает тишина, которую я нарушаю сдавленным вопросом:

– Почему ты сказал «Лютер»?..

Меня бьет дрожь. Сделав шаг к Джону, я хватаю его за воротник, с силой встряхиваю и повышаю голос:

– Говори!

Я готова его ударить. Ударить, забыв все прежние наивные признания. Я в ужасе, хотя, казалось, меня нельзя уже напугать сильнее. А Айрин улыбается так, будто…

– Ты ведешь себя как Ван Глински. Не мни мой свитер.

Пальцы разжимаются сами. Джон издает короткий нервный смешок. И начинает говорить.

Он рассказывает историю о том, как когда-то его народ нашел планету, где было полно животных, птиц и вод. Она была необитаема, и тогда жрецы решили, что Сааги – Богиня-Праматерь – подарила своим детям второй дом. Они приняли это дар и назвали планету Хатхе – то есть «маленькая сестра». Ее обжили и полюбили, как младшую сестру Некберры. А потом Правительству Объединенного Империата понадобилось место для новых научных экспериментов.

Они изучали черные дыры. Их создавали искусственно, чтобы использовать для ликвидации опасных отходов. Ценное открытие обещало чистоту на всей планете, но побочным эффектом стали сгустки «слепых частиц». Тьмы неизвестной природы, не пропускающей свет и звук, а материю делающей неосязаемой. И эта тьма…

– Частицы притягиваются, Эшри. Когда эксперимент вышел из-под нашего контроля, они заполонили почти все, остался этот маленький участок. Мы покинули его. Но… не все.

Я оборачиваюсь, чтобы увидеть черную завесу. Черную завесу, на фоне которой горят мои башни. Мой Камелот.

– Я уехал. Те, кто был честнее, остались и основали город, в надежде что-то исправить. Построили здания. Вырастили энергетические кристаллы. Привезли семьи. Мы держали с ними связь, пока они вдруг не перестали откликаться на позывные и…

– …не стали ангелами?..

– Мы отправили поисковую экспедицию. Нашли только пустые постройки. Но ночью горожане – то, чем они стали, – вышли. Я увидел их в последний раз. И… знаешь, что заставило нас принять произошедшее? Принять даже до того, как началась война с огнепоклонниками, сдаться и покинуть эти места?

– Что же?..

Мы смотрим друг другу в глаза. Мне кажется, будто я знаю ответ. По крайней мере, догадываюсь. Пожалуй… каждый житель Города догадывается, прежде чем уснуть с плотно закрытыми окнами.

– Тьма предельна. Разумна. И помнит тех, кто ее призвал. Может быть, поэтому призраки и заблудившиеся принимают здесь именно наш облик? И все ангелы идут теперь ко мне. Находят меня, где бы я ни был. Я обещаю им, что все изменится. Они забывают это, как только встает звезда. Но я – помню.

Я молча жду. Ему тоже нужно… закончить. Без криков, без проклятий, и все же нужно. Иногда воде приходится гореть.

– Анна не подозревает, за что расплачивается, попав сюда. Она могла оказаться где угодно… а оказалась на глухом Юге, лицом к лицу с моими ошибками. Вы все – живете с ними. И… ты зовешь меня святым?

Я кусаю губы.

– Каким-нибудь каскадером бога?

Теперь я криво усмехаюсь.

– У тебя неплохо получается. Но мне больше нравится думать, что ты такой же, как я.

Может, он ждал удара в челюсть, может, что я буду обвинять его в чем-то, но точно не такой реакции. Иначе почему Джон поднимает брови, осторожно уточняя:

– Такой же?

– Ты герой, Джон. Знаешь, в комиксах они часто носят маски. Может быть, все они – лишь переодетые монстры?

– Тогда ты – довольно симпатичное чудовище.

Он улыбается. Я легонько хлопаю его по спине. И мы поворачиваем в сторону брошенных автомобилей, оставляя позади только мой огонь. Да, мы монстры, каждый по-своему, но… когда-то я сама сказала одну правильную вещь.

У нас есть мир. И его пора спасать.

* * *

Нас пропускают даже без удостоверений: встревоженный охранник сразу вдавливает в приборную панель кнопку, открывающую дверь, и даже объясняет, куда свернуть. Мы с Джоном идем по широкой лестнице. Я отрешенно прислушиваюсь к тишине, не понимая, почему еще не созвали всю партию Единства, почему до сих пор не приехали мэр и министры. Наконец мы поднимаемся на верхний этаж и останавливаемся в коридоре, перед главной приемной, дверь которой чуть приоткрыта. Я вижу и слышу все, что происходит внутри. И медлю.